Птичий Остров

Голоса она не признала, но подумала, что раз знают её имя, то, значит, действительно свои, и открыла дверь. В дом вошёл незнакомый мужчина в плаще с капюшоном на военный манер. Бабка Анисья растерялась.

- А что-то я вроде как вас не знаю… Вы чей будете и зачем пришли?

- Ничей, сам по себе. Как бы вам объяснить… Я – Кошачий Бог.

«Сумасшедший, как есть сумасшедший, убьёт небось…» - подумала она, отступая спиной к печи.

- Да вы не пугайтесь, пожалуйста. Я не сумасшедший. Я пришёл вас поблагодарить.

- Меня поблагодарить? За что?

- За котёнка, баб Анисья. За то, что спасли его…

- Да чего там благодарить… Котёнок он и есть котёнок, - невнятно пробормотала она и инстинктивно прижала к себе рукой жалкую ношу, невольно выдавая её месторасположение.

- Не скажите. Вы верующая?

Бабка Анисья оглянулась на бумажную икону в углу и перекрестилась. «Если антихрист, то сейчас исчезнет», - подумала она и тихо, но твёрдо ответила:

- Верующая.

Антихрист не исчез.

- Тогда как же вы можете сомневаться в промысле Божьем? Раз Он их создал, стало быть Он знал, что делал?

- Знал… - ответила бабка Анисья, как не выучившая урока второгодница.

- Ну вот. Я рад, что вы это признаёте и понимаете. Видите ли, этот котёнок был послан Алёшке Терещенко. Алёшка должен был взять его в дом и вырастить. Но он, сами видите, что сотворил. Теперь вся его семья угорит на Новый год. Ну, кроме Алёшки, конечно. Его не будет дома.

От ужаса глаза у бабки Анисьи расширились, и она дёрнулась к двери.

- Можете, конечно, их предупредить, но только всё это бесполезно. Теперь то, что должно случиться, обязательно случится. Мать, Марию Терещенко, должен был разбудить, почуяв дым, Мурзик. А теперь они всё равно угорят. Даже если вы их предупредите.

- Постойте, подождите… А если я предупрежу Маньку и отдам им Мурзика? Выхожу и отдам?

- Вот видите? «Выхожу и отдам»… Значит, вы понимаете, что если отдадите сейчас же, то он у них просто погибнет. Или его ещё раз запустят на петардах в космос. И, кроме того, кто вам поверит? Вы что, скажете им, что, мол-де заглянул тут к вам ночью Кошачий Бог и сказал то-то и сё-то? Они просто решат, что вы рехнулись. Извините… У вас случайно нет молока? А то в горле пересохло…

Бабка Анисья засуетилась, достала из холодильника банку молока, которую ей ещё вчера принесла Масличиха, налила в большую кружку и поставила на стол.

- Да вы присаживайтесь, - предложила она гостю, предварительно смахнув с табуретки несуществующую пыль.

- Спасибо, но я уже сейчас ухожу.

Гость выпил молоко, облизнул губы и сказал:

- Значит так, баб Анисья, собственно, зачем я пришёл… В благодарность за спасённую тварь Божию вы награждаетесь исполнением одного любого вашего желания.

Бабка Анисья, уже поверившая в реальность происходящего, мысленно заметалась. Конечно, лично ей хотелось бы и того, и этого, в общем, много чего, а тут вспомнилось, что и у детей её проблем всяческих возок… Она в растерянности посмотрела в глаза гостю и только тут заметила, что они у него жёлтые, а зрачки вертикальные, и от удивления разом растеряла все мысли. Кошачий Бог усмехнулся.

- Знаете что, вы тут подумайте хорошенько. Всё-таки исполнение желания – вещь серьёзная. А я к вам в полнолуние приду исполнять. Если не возражаете.

- Да-да, спасибо, я подумаю… Спасибо вам…

- Ну, вот и договорились. Что же, тогда я пошёл.

- Ну, с Богом. Идите… С Богом…

Гость был уже в дверях, когда бабка Анисья крикнула ему вслед:

- А наш Стакан, кот наш, тоже был послан?

- Тоже, - улыбнулся гость. – Помните, он на ноябрьские разошёлся и разбил бутыль свата с вишнёвкой? Так она у него, у свата вашего, три года с косточками простояла. Сам пить боялся, а выбросить было жалко… Кто не умер бы, тот бы ослеп. Вот так-то.

Гость приветственно махнул рукой и вышел в темноту.

Бабка Анисья вспомнила, как давным-давно принесла домой подброшенного в электричку котёнка. Степан Николаевич очень тогда ругался и был против кота. Всё говорил, что ему теперь по стакану молока почём зря каждый день давать придётся. Но бабка Анисья тогда отстояла котика, и так он и стал зваться: Стакан да Стакан…

Остаток ночи бабка Анисья провела беспокойно. Она то ложилась и вроде бы даже начинала дремать, то вдруг просыпалась, и тогда разные мысли начинали плавать в её сознании: и страшная участь Терещенковых, и фантастическая возможность исполнения желания, и собственное умопомешательство, и вероятная продажа души дьяволу… И всё это то натыкалось друг на друга, то переплеталось, то расходилось в разные стороны и мешало сосредоточиться.

В шесть утра сон слетел окончательно. Она встала, полистала почти уже уполовиненный отрывной календарь на текущий год и, наконец, нашла то, что искала: полнолуние будет через четыре дня. Потом она установила очерёдность проблем и принялась их обдумывать.

Перво-наперво она решила для себя, что всё-таки с ума не сошла. Об этом свидетельствовали уже подсохшие грязные следы мужских сапог огромного размера на полу.

По части дьявола – тоже вряд ли. Он же не просил взамен исполнения желания продать душу, а даже совсем наоборот…