Птичий рынок

Гюго резко сдала, когда ей исполнилось семь. Она забивалась в угол клетки и безотрывно смотрела перед собой. Ветеринар, уже другой, сделал УЗИ и, диагностировав воспаление матки, назначил курс инъекций.

Поначалу уколы взбодрили свинку: у нее улучшился аппетит, и она оживилась. Однако эффект был краткосрочным, и вскоре Гюго снова овладели слабость и безразличие. Ветеринар сообщил, что гноя в организме скопилось слишком много и операцию свинка не вынесет.

Гюго отказалась от еды, вытянула перед собой лапки и через день умерла.

Я всегда завидовал тому, с каким достоинством умирают животные (если их, конечно, не отстреливают, не подвешивают на крюк и не убивают иным конвейерным способом). Они не докучают никому, не требуют, чтобы их последние часы окружили заботой и почтением; не отдают распоряжений и не манипулируют сочувствующими; не предпринимают ничего, что походило бы на истерику.

Животные умирают медленно и бесшумно, угасают, погруженные в себя.

Людмила Улицкая Авва

В конце 44-го года Елена Михайловна, работник Метростроя, получила ленд-лизовский подарок. Из-за того, что очередь была длинной, а она припоздала, яичного порошка, тушенки в черно-золотой банке и шоколада ей не хватило, а досталась ей детская игрушка из большой коробки с изображением орла, парящего над кораблем. Игрушка оказалась собачкой, скорее даже щенком – из грязновато-серого лохматого плюша, с коротким торчащим хвостом, висячими ушами и пуговичными глазками. Собачка эта была сущей мелочью изо всех ленд-лизовских даров, потому что остальные десять миллиардов американских долларов пошли на самолеты, машины “Виллис” и прочие необходимые для Красной армии вооружения. Но внучка Мила этого знать не знала и собачке обрадовалась. Двух лет ей еще не исполнилось, но она была сообразительная девочка, схватила щенка, прижала к груди и сказала “Ав-ва”. Это было первое имя собачки, которой выпала очень длинная и счастливая жизнь.

С двух лет до семнадцати Мила засыпала, положив Авву рядом с собой на подушку, шепча в собачье ухо обо всех своих горестях и радостях. Главным образом о горестях. Эту психологическую помощь Авва оказывала хозяйке много лет, а начиная с семнадцати Мила предпочитала видеть рядом с собой уже не совершенно бесполую собачку, а существо противоположного пола, которое по части утешения сильно превосходило собачку. Авва тогда переехала в соседнюю комнату большой квартиры, где жили Милины двоюродные братья, вошедшие в тот возраст, когда дети начинают интересоваться собачками.

Мальчики-близнецы, Петя и Павлик, тоже внуки Елены Михайловны, первое время жестоко ссорились из-за собачки, потому что каждому хотелось с ней играть именно в тот момент, когда к ней прикасался брат. Тогда появилось у собачки сразу два новых имени – Павлик нарек ее Альмой, а Петя Рексом. Павлик назначил ее санитаром, цеплял на лапу бумажное кольцо с нарисованным красным крестом и ползал по воображаемому полю боя в поиске раненых бойцов. Петя играл в пограничника, и Рекс был ему необходим для охраны границы и ловли шпионов. На полу он рисовал мелом широкую полосу, сладострастно ловил брата, когда тот пересекал меловой рубеж, и давал ему тумака.

То обстоятельство, что собачка была в единственном экземпляре, а хозяев двое, придавало их любви соревновательный характер. Мать в конце концов купила вторую собаку, но Альма-Рекс оставалась яблоком раздора. Новая, покупная, может, была и получше, но братья полюбили собачку первой любовью… Иногда они ссорились перед сном, до бурных слез – каждый хотел непременно засыпать рядом с Альма-Рексом. Предсонные слезы, как известно, способствуют быстрому засыпанию. Когда интерес к машинкам заменил привязанность к мягким игрушкам, они добровольно подарили двуимянную собачку Милиной дочке Сашеньке, которая приходилась покойной Елене Михайловне правнучкой.

Мила, взглянув на сильно несвежую собачку Авву, с горечью подумала о том, что бабушки Елены Михайловны давно нет, да и мама ее не так давно умерла в нестаром возрасте, а вещи остаются почти нетленными. После чего отнесла собачку в химчистку. Теперь это была слегка потрепанная, но чистенькая собачка, и Милина дочка Саша назвала ее новым именем – Кутя.

Мила с улыбкой смотрела, как дочка шепчется о чем-то с новой игрушкой. Кутя несла свою собачью службу исправно: привязанная к веревочке, таскалась за новой хозяйкой по квартире, потом стала выходить с ней на прогулки. И конечно, она стала спальным партнером Сашеньки. Лежала рядом на подушке, девочка заботливо подтыкала одеяло со всех сторон и посвящала во все свои незамысловатые тайны. Кроме того, было что-то снотворное в прикосновении плюша, особенно в те недели, когда девочка болела. Именно собачку первой утыкали носом в таблетки и микстуры перед тем, как их проглатывала Саша.