Птичка для дракона. Улететь и спасти(сь)

— Не убивай её! — пролепетала я.

— Да, ты права, это было бы слишком просто, — с жестоким удовольствием согласился Тольвейр, — может, растянуть забаву?

— Не-е-ет, — простонала я, глядя, как лезвие готово коснуться щеки плачущей Линлейт. Я была уверена, что вот сейчас Тольвейр расправится с ней… а потом, когда откажусь выполнять его задание, и со мной… всё закончится раз и навсегда…

Но вдруг лезвие исчезло. Я замерла, слыша бешеный стук сердца и боясь пошевелиться. Линлейт забилась в угол клетки, и слёзы ручейками потекли по её лицу. Закусив губу, я и сама еле сдерживала рыдания, когда раздался задумчивый голос Тольвейра:

— Странно. Кто-то словно остановил меня, помешав довести урок до конца, чтобы ты его хорошенько запомнила, Феолике. Но будем надеяться, что и этого хватит. А если не хватит — добавлю.

Тольвейр резко поднялся на ноги, шагнул ко мне и буквально выдернул из кресла. Он спокойно, беззаботно улыбался, будто ничего и не случилось.

— Веди себя хорошо, Феолике. Делай всё, что я скажу. Тогда я стану ласковым с тобой, как прежде. Договорились?

И, произнеся эти слова, чёрный дракон насильно впился поцелуем в мои губы.

Глава 8

Когда-то, давным-давно, я прочитала в библиотеке городка Лейта сказку. В ней человек надел на себя одежду, которая жгла его, словно огонь, и никак не мог её сбросить. Сейчас, стоя перед Тольвейром в платье несчастной деревенской девушки, я примерно так же себя и чувствовала. Невыносимо хотелось снять с себя простенькое, грязное, местами порванное одеяние, но я ни за что не осмелилась бы этого сделать. За моё непослушание Тольвейр сполна отыгрался бы на фее.

— Повтори свою историю, — велел он, развалившись в кресле и поглаживая прутья клетки, стоявшей у него на коленях. Комната, в которой я провела столько счастливых и беспечных часов, выглядела, как обычно, из окошка лились приветливые солнечные лучи, будто ничего не произошло. И сам Тольвейр, с его расстёгнутой на груди рубашкой и волосами, падавшими на лоб, выглядел точно так же, как вчера, когда я самозабвенно целовала его, не зная, что передо мной чудовище.

Проглотив комок в горле, я заговорила бесцветным голосом:

— Бьярена. Единственная дочь кузнеца Олорна, родом из городка Диэра, который находился неподалёку от Большого Пельтенна. Мои родители и пятеро братьев погибли в лапах Первого жреца, но мне удалось бежать из плена. Я разочаровалась в наших богах, ведь они ничем не помогли своему народу, когда пришло войско злобного Тольвейра. Мы верили в богов, которые покровительствуют Пельтенну — богов-великанов…

— Перечисли их имена, — потребовал Тольвейр, — расскажи мне о своей вере подробнее.

Я никогда не могла пожаловаться на память, и, выслушав меня до конца, чёрный дракон остался доволен.

— Сыграешь свою роль, убьёшь Дэрну и вернёшься, а после этого наконец-то встретишься с Богиней. Если она в знак своей великой милости наградит тебя поцелуем, то, Феолике, сомнений твоих убавится, а сил — прибавится, — заключил он.

— А вдруг нет? — тихо спросила я. — Что, если у меня не получится убить Дэрну? Вряд ли это так просто.

Тольвейр нахмурился, и в чёрных глазах его появился опасный огонёк.

— Ты сделаешь всё, что в твоих силах, Феолике. Иначе, — он сжал кулак, и Линлейт, до сих пор неподвижно сидевшая в птичьей клетке, с криком выгнулась от боли, трепеща крылышками, — ей придётся плохо. Очень плохо.

— Прекрати! — взмолилась я. — Оставь её в покое, Тольвейр! Я сделаю всё, что ты скажешь!

Он разжал кулак, и фея с плачем упала на дно клетки. У меня сердце разрывалось от сострадания и страха, что Линлейт не выдержит, погибнет, ведь она казалась такой хрупкой и нежной.

— Вот и договорились, — как ни в чём не бывало улыбнулся Тольвейр. — Значит, так, моя дорогая Феолике. Сначала попрощаешься с отцом, потом выпьешь зелье на дорожку, и я отпущу тебя в Рубикальтовые леса.

Он позвонил в иллюзорный колокольчик и велел слуге позвать Грэйлека. Тот появился, словно этого и ждал. Шагнул мне навстречу, с приторно-слащавым выражением лица раскрыв объятия, но я не тронулась с места.

— Обними своего отца, — сухо приказал Тольвейр. Лишь тогда я, внутренне содрогаясь, позволила Грэйлеку обхватить меня костистыми руками и похлопать по спине.

— Хорошая, послушная моя доченька, — лицемерно вздыхал Первый жрец, — смотрю, так и рвёшься выполнить задание. А там и Богиня благословит… Твой несчастный, много выстрадавший отец будет ждать и молиться за тебя, Феолике! Молиться и душу отводить на недостойных людишках, что не уверовали в Богиню…

Я резко отстранилась от него. Если Тольвейра создала тёмная магия, то дракон, который, к несчастью, был моим отцом, выбрал свой путь сам, ещё с юных лет. Ненависти я к нему не испытывала, только омерзение и гадливость. Ничего другого Грэйлек из рода Тэн не заслужил.

— Не стану тебя задерживать, — спохватился он, отступая к двери. — Желаю удачи и скорейшего возвращения, дочь моя. Да благословит тебя Скользкая Богиня!