Птичка для сталкера

– Привет, Надя! - хохочет Алинка. Её даже Березин на грядущем предзачёте не пугает, ей вообще ничто не может испортить настроение.

– Приветик всем.

Заходим с девочками в фойе, у колонны парни с параллельного потока машут приветственно. Машем им в ответ, пока приводим себя в порядок перед зеркалом после ветра на улице.

– Надюш, держи! - рядом материализуется Никита и бросает мне флешку. - Перебил вступление, зацени.

Никита Вельнев - мой приятель с курса звукорежиссуры. Талантливый парень, но немного скромный, хотя внешне очень даже интересный многим девчонкам. Артур не сильно одобряет его работы, но вынужден соглашаться, что иногда идеи Никиты выстреливают. У него большое будущее в профессии.

Мы идём на пару. Я пытаюсь максимально сконцентрироваться и выбросить из головы утреннюю ссору с отцом, «поклонника» и доставшего сообщениями Артура. Это сложно. Мне надо поучиться сосредотачиваться, потому что чувствую, что начинают тонуть в круговороте мыслей.

Занятие проходит терпимо. Преподаватель несколько раз задаёт мне вопросы. Трижды я отвечаю верно, два раза мимо, он качает головой, но допуск к экзамену на сессии даёт. Уже легче.

Выхожу из аудитории и открываю сообщения Артура. Их уже шесть! Неужели непонятно, что я занята? Да и важного ничего. «Перезвони. Почему не перезваниваешь? Во сколько освободишься» и так далее.

Я пишу ему, что у меня ещё две пары, а потом я готова ехать на студию. У нас сегодня пробная запись, на которую я совершенно не настроена.

После занятий Артур уже ждёт меня в машине возле института. Забираюсь на сиденье и морщусь от изобилия запаха его парфюма в салоне.

– Открой окно, тут дышать нечем, - прошу и достаю наушники, уже по лицу его вижу, что начнёт грузить, а я слушать не хочу.

На удивление, Артур не настаивает и даже открывает окно.

В студии сегодня оживлённо. Даже приходится какое-то время ждать, пока закончат запись фольклорный хор из дома культуры. Я времени не теряю, распеваюсь и настраиваюсь на песню. “Сладкий лёд твоих губ” - одна из тех, которые мне нравятся из идей Артура. Я бы сделала её чуть драматичнее, а музыку тяжелее, можно проигрыш гитарный, меньше попсы в бите, но не все решения принимаю я. Более того, мало какие вообще.

Работаем минут сорок, ввиду, что за нами тоже очередь. Куча детей носится по коридору в ожидании своей записи. Мне не мешают, а вот звукарь недоволен. Но это его проблемы.

Когда заканчиваем, они с Артуром ещё минут десять что-то обсуждают, несколько раз проматывают и переслушивают припев. На моё предложение убрать голосовую волну и взять ниже, отмахиваются.

– Жду в коридоре, - бросаю Артуру и выхожу.

Вскоре и он выходит, а дети вместе с их руководителем набиваются в студийную комнату, и в коридоре наступает тишина.

– Алик сказал подождать минут пять, сейчас “грязная” версия скопируется и заберём флешку, будет над чем тебе поработать с преподавателем.

– Угу, - киваю и снова утыкаюсь в телефон.

– Надя, - Артур кладёт мне ладонь на запястье и опускает мою руку с телефоном снова вниза, а я в изумлении поднимаю на него глаза. - Поговорим?

– Говори, - смотрю в глаза, но руки аккуратно выворачиваю.

Мне совершенно не нравится его взгляд сейчас. Он и так слишком въедливый и морозный, а сейчас ещё и странно поблёскивает.

– Иди сюда, - снова берёт меня за руку и тянет. - Ко мне.

– Чего?! - высвобождаюсь и отступаю чуть назад. - Артур, ты бухой, что ли?

– Да какого хрена, Надина? - в его голосе появляется резкость. - Скажи ещё, что ты не замечаешь ничего.

– Чего я не замечаю?

– Моего интереса.

– К деньгам моего папочки?

– Слушай, - он резко шагает ко мне, почти прижимая к стене, упирается одной рукой в стену и наклоняется к самому лицу, окатив запахом своего слишком резкого парфюма. - Ну чего ты ломаешься? А? Я бате твоему нравлюсь, а он у тебя тот ещё гондон.

– Да пошёл ты!

Толкаю его обеими ладонями в грудь, но освободиться не получается. Артур хватает меня пальцами за скулы и сжимает.

– Ты без меня никто, коза, понимаешь? Это я тебя поднял, - шипит, отвратно корча рот. - Я сделал тебя звездой. Сосать у меня должна из благодарности. И будешь, ясно?

Тошнотворный ком подкатывает к горлу. В руках появляется дрожь, становится страшно. А ещё у меня вспыхивает злость. Долбанный голодранец охмурил отца, а теперь ещё сосать ему в благодарность. Пошёл в жопу.

Выстреливаю коленом, попадая именно туда, куда целилась. Мудак резко выдыхает и отшатывается, чуть согнувшись.

– Конец тебе, Надя, - говорит хрипло.

Кажется, ударила я недостаточно сильно, потому что Артур снова дёргается ко мне, но тут сзади в коридоре появляется Никита, стряхивая капли с мокрого зонта. Он подрабатывает помощником у главного звукаря.

Артур понимает, что мы не одни и отступает, а я проскакиваю мимо и быстро подхожу к Никите.

– Проведёшь до такси? Я зонт не взяла - причёска намокнет.

– Конечно, - отвечает Вельнев, внимательно взглянув на меня, а потом на Артура. - Пошли?

Предлагает взять его под руку, что я и делаю.