Птичка для сталкера

Назар, мягко прикасаясь, обхватывает мои груди ладонями, немного приподнимает и тянет носом у шеи. Это невероятно возбуждает и волнует, заставляя дышать глубже. А потом и вовсе сдавленно застонать, когда он обводит пальцем правый сосок, оттягивает его двумя пальцами, мягко перекатывает и принимается за второй.

Я хватаюсь за его запястья и сжимаю их, сама не понимая, пытаюсь ли остановить или таким образом прошу продолжать.

Внизу живота сильно тяжелеет, когда сталкер ведёт горячими губами по моему плечу, когда его влажный острый язык прочерчивает дорожку на моей шее.

– Ты трогала себя после меня, Надина? - пошло шепчет в ухо, оглаживая мои бёдра через брюки, чуть надавливая большими пальцами на ягодицы.

– Нет…

Мой голос звучит странно, так, будто я слышу его издалека. Немного хриплый, с нотками, которых я сама ранее не замечала.

– Молодец. Оставь это для меня, - прикусывает мочку уха. - Но ведь хотела? Признайся.

Хотела. Сама не знаю, как стерпела. И главное, зачем…

Моим признанием будет молчание, он и так поймёт.

Внезапно для себя я понимаю, что не хочу пассивно принимать его ласки. Тоже хочу его попробовать.

Разворачиваюсь и решительно тянусь ладонями вперёд. Хочется стащить повязку и посмотреть Назару в лицо, но ведь он не позволит. Или хотя бы так - прикоснуться.

Нахожу его лицо и мягко скольжу пальцами по скулам, цепляю маску и стаскиваю вниз. Сталкер замирает, но не отталкивает мои руки. Касаюсь щёк, губ, лёгкой щетины на подбородке, слышу, как он сглатывает в ответ. И тогда я, набравшись смелости, встаю на носочки, подаюсь вперёд и прикасаюсь своими губами к его.

Наверное, для него это неожиданно, потому что в первые секунды он мне не отвечает. Но потом, будто встрепенувшись, обхватывает мою талию крепкой рукой и прижимает к себе, погружает пальцы в волосы, сжимая их на затылке, берёт ведущую роль в поцелуе, заставляя провалиться в него без остатка.

И в поцелуй, и в сталкера…

Где-то очень глубоко всё ещё пульсирует мысль, что я творю что-то ненормальное, но я глушу её, закрываю ширмой и отпускаю последние сомнения.

Назар подхватывает меня под бёдра и несёт к кровати, продолжая целовать. Мягко опускает на постель, нависая сверху. Я чувствую его запах, жар его тела, гладкость обнажённой кожи под пальцами.

Безумно хочу видеть, но, как уже, решила, пусть он ведёт и он решает, когда быть этому.

Он снова принимается ласкать мою грудь, теперь уже ртом. Оттягивает губами то один сосок, то второй, облизывает, дразнит языком, будоражит, аккуратно прикусывая зубами.

Назар стаскивает с меня штаны и бельё, а у меня дух захватывает и в груди тяжелеет от понимания, что я перед ним полностью обнажена. Спасает лишь то, что глаза мои закрыты, это будто позволяет спрятаться, отстраниться.

Его руки начинают ласкать меня, и я, закусив губы, расслабляю бёдра, позволяя гладить меня. Я влажная и возбуждённая, и его пальцы снова легко скользят внутри меня.

Бедром я чувствую его эрекцию, это волнует и пугает одновременно.

Мы уже были вместе. Он был моим первым. Единственным. Но почему-то сейчас я всё равно ощущаю себя так, будто всё будет в первый раз. Ладно сознание, но почему тело не помнит? Почему всё внутри дрожит от невероятного волнения?

– Шире, Надя, - приказывает низким голосом, наваливаясь на меня и подталкивая чуть вверх моё правое колено.

Я откидываюсь назад и развожу сильнее бёдра, задыхаясь под ним от ощущений и эмоций. От томительного ожидания и естественного женского страха перед вторжением мужчины.

– Два года я ждал, когда ты снова станешь моей, Канарейка, - шепчет в шею, мягко прикусывая кожу. - Я надеюсь, ты понимаешь, насколько неизбежно это было?

А потом я чувствую давление. Странное, непривычное, достаточно дискомфортное. По инерции пытаюсь сдвинуть колени, но ничего, конечно же, не выходит.

– Слишком долгий перерыв после первого раза. Потерпи, - мягкие губы скользят вдоль щеки и приникают к моим.

Я привыкаю к этому странному ощущению, наверное, он чувствует, что моё напряжение спадает, и тогда начинает медленно двигаться. Толкается в меня сначала мягко и плавно, но потом движения становятся резче и глубже.

Где-то очень далеко всплывает призрачная мысль, что отец уже может вот-вот приехать, и я закусываю ладонь, чтобы сдержать рвущиеся с каждым движением мужчины стоны.

Внутри будто распространяется пламя. Оно медленно ползёт по венам, захватывая всё тело. Я выгибаюсь, откидываю голову назад, хватаюсь руками за крепкие плечи, впиваясь в них ногтями. Охваченная невероятным возбуждением, пытаюсь подаваться бёдрами навстречу. Кажется, получается поначалу не очень, но Назар помогает поймать мне ритм. А потом, когда его движения становится ещё более резкими и слишком быстрыми, чтобы я тоже могла подстроиться, я просто замираю и позволяю ему трахать меня так, как ему хочется.

Отдаюсь своему чокнутому преследователю без стыда и страха. Не думаю, не анализирую. Не сопротивляюсь и не хочу сопротивляться ему.

Следую совету, что дал Миксаев.

И прежде чем провалиться в выжигающий дотла душу и тело оргазм, вспоминаю строки из его записки: