Птичка Кама. Сборник рассказов

Добрая незнакомца пропала из виду. Наверняка, у неё было достаточно дел дома, а тут ещё и девчонка решила покататься жопой на эскалаторе. Через три или пять пропущенных поездов Кама нашла в себе силы встать. Она снова схватилась за рану на ягодице; даже трусы испачкались в крови! И лавка. Она обернулась, но в тусклом свете подземки невозможно было разглядеть ничего.

Было в падении нечто не хуже самих ран. Шаги отдавали болью. Рваная юбка то и дело задевала участки, добавляя боли. Свободные места в вагоне выглядели ежами; Кама решила проехать путь стоя. Сначала ей показалось, что каждый в вагоне смотрел на её разбитую ногу, но нет. Смотрели мужчины. До ноги им дела не было. Любимая юбка больше не скрывала ту часть тела, что интересно разглядывать. Острожные грязные взгляды в эту минуту казались Каме угрожающими. Она прижалась к стеклянной двери. Чувство на выбор: боль от давления на свежую рану или грязные взгляды. Как могла любимая юбка так её подставить?!

Остановка. Люди засуетились. Мимо прошёл низкорослый южанин. Его блеснувшие глаза доказали Каме – он что-то видел. То, что не предназначалось ему. То, что она привыкла показывать только по собственному желанию. Примерно такой же ублюдок, только пузатый и крайне улыбчивый, научил её этому. Заставил научиться.

Кама собрала руку в фигуру, чтобы показать зеваке средний палец, но он отвернулся и вышел из вагона. Она всё равно ткнула ему вслед. Как говорила бабушка, не можешь нагрубить вслух, попробуй внутри, вдруг полегчает. Чуть-чуть помогло.

Сраный хмырь, вспомнила обретшая силу Кама. У пузатого улыбчивого ублюдка было имя, как раз похожее на слово “хмырь”. Время и обида сделали своё дело, обточив до правильного. На канале Дискавери недавно говорили: эмоции тянут воспоминания. Вспомнив обиду, Кама вспомнила Хмыря, следом – весь их совместный путь от приставаний до побега. Голос женщины в динамиках мог бы её отвлечь, но не справился.

Влюблённые друзья позвали её на море. Из запомнившихся это была первая самостоятельная поездка – без родителей, без чужих денег. Она пошла на поводу у друзей и согласилась проживать с парнем, своим для них. Ещё он был самым популярным парнем в институте. Со второго же вечера единственным его настоящим качеством оказалось умение жёстко домогаться. Ванштейн высокогорной сборки, сука. Даже милые слова под таким напором звучали угрожающе. Каму это пугало, очевидно. Сейчас она уже и не помнила, жаловалась ли друзьям, которые то и дело трахались в соседнем номере, но вряд ли их сильно заботили дела друзей. Скорее они бы обозвали это “ухаживаниями” и предложили подумать. Под таким напором думалось не очень хорошо.

А потом она согласилась. А уже по возвращении статус самого популярного в институте обрёл ценность.

Кама сильнее вжалась в дверь. Боль подпёрла со всех сторон. Она научилась верить, то был опыт, юношеская слабость. Хоть что-то, кроме неудачи. Но шедшая с задницы физическая боль не так сильно бурлила, как боль душевная.

Чего не убежала? Их встречи обросли регулярностью согласно его графику “мне удобно завтра в двенадцать”, но не переросли в отношения. Да и не могли перерасти. У него одни уже были, вторых не требовалось. Хотя он брал её на встречи с друзьями. Но и то было только выставкой его достижений. Нескоро это стало очевидным.

Электрический ток такой быстрый, но состоящие из него мысли в сотни раз медленнее. Как в анекдоте: звук не так быстр, как кажется, что родители сказали тебе в пятнадцать, ты услышала только в тридцать. В тот раз электрические щелчки стремились к цели два полных года.

Расставание было лёгким. Очевидно. Несложно разорвать отношения, которых нет. Она просто сказала: “Пока!” И больше никогда не хотела вернуть.

–И сбежала к Вите, – точно не она шепнула сама себе. Даже поглядела по сторонам. Рваная одежда, руки в крови, речи наедине вполне тянули на бригаду в синих комбинезонах.

Кама очень устала. Даже хотела поплакать. Но Витя не давал сосредоточиться. Всё расспрашивал, а отвечать было нечего – шла, упала. Почему-то он хотел узнать подробности, даже если их не было.

Вытерпев процедуру из ваты, перекиси и шипения, Кама решила наградить себя за отвагу. В холодильнике как раз мёрзло пиво.

–Ты нормальная?! В будний день!

–Оу, – протянула Кама тихо в самое бутылочное горлышко. – Не припомню, чтобы спрашивала твоего разрешения.

Но Витя был дальше, чем долетел ответ.

–Отстань от меня! И без того хреново! Не видишь что ли?! – это он точно слышал. Даже затупил на секунду.

Мозг уже посчитал пиво лучшим обезболивающим, даже зная, что оно таким не являлось. Кто успел, тот и прав, решила Кама, делая второй глоток. А Витя даже не успел ответить.

–Тебе завтра на работу. Хватит страдать хернёй…

–Может, ты уже выйдешь?! – не дала договорить Кама. Дождавшись, пока он уйдёт в коридор, добавила. – Лучше, в окно.

Гадость удалась: Витя не услышал, а на душе полегчало.

Кама зависла в телефоне, пока Аня что-то бурно рассказывала. Даже переключившись на её губы, Кама не сразу уловила разговор. Разошлась ты сегодня, мелькнуло в голове.