Птичка (СИ)

Здесь ещё красивее и роскошнее, всё блестит и переливается, так, что глаза прикрываю. Замираю на пороге, не в силах сосредоточится, на чем-нибудь одном. В глаза сразу же бросается огромная пирамида из бокалов с шампанским, которое искрится, и золотиться сквозь хрусталь. И тот самый джазовый ансамбль, с яркой девушкой певицей, застывшей у микрофона, отсчитывая такт, тонкими пальчиками. На ней блестящее платье с высоким вырезом на бедре, и оттуда кокетливо виднеется ножка, обутая в алую туфельку. Длинные золотистые волосы перекинуты через одно плечо, открывая другое острое плечико. Вишнёвые губы растягиваются в полуулыбке, и она начинает петь знаменитую джазовую песню «Fever». Её чарующий низкий голос словно обволакивает весь этот роскошный зал, хоть и звучит он не громко.

Везде развешан стеклярус и гирлянды из цветов. Огромные арочные окна, украшены огнями, и сейчас уже горят, погружая зал в золотистое сияние, и добавляет бликов от сверкания и блеска стекла и хрусталя. Накрытые столы, уставленные разными яствами.

Везде насколько хватает глаз народ. Дамы сплошь в роскошных платьях, и я в своём Валентино, вполне вписываюсь в ансамбль знаменитых кутюрье, которые надеты на дамах.

Мужчины в строгих костюмах и смокингах.

Все статные, богатые, влиятельные. Они красивые и расслабленные, купаются в своей великолепии, и излишествах, принимая их за должное. Да что там они и не замечают это изобилие, принимая его за данность.

Это я замечаю всё это, потому что словно Золушка попадаю на бал в замок принца.

Кстати, а где мой принц?

Я прохожу медленно вперёд, обходя стайку дамочек, что обсуждают новую коллекцию Дольче и Габбана, потом передо мной медленно прохаживается официант, с подносом с шампанским. Он склоняет голову передо мной, и я благодарю его и беру высокий бокал, иду дальше, и пью, чтобы немного унять нервы.

В воздухе плывёт какой-то сладкий аромат, словно цветочный, но такой неуловимый, что не могу понять, что это.

Здесь тоже есть лестница, вдоль неё идёт небольшая галерея картин, и я решаюсь посмотреть их ближе.

Надо же Моне!

И я улыбаюсь, вспоминая маленького Тимофейку, и его каракули на рукаве пиджака Назара. Поднимаюсь выше, рассматривая картины, и оборачиваюсь, кинув взгляд на зал.

Всё меркнет. Свет, блеск, сияние. Гул голосов, становиться тише, не слышу песен, и инструментов.

Я вижу своего миллионера.

Он стоит у распахнутого окна. С ним рядом красивая брюнетка. Стройня, высокая. Назар ко мне спиной, она лицом. Красивым, с чётко выверенным макияжем. Элегантное платье бежевого цвета, не даёт простору фантазии. Оно так и кричит, смотрите какая у моей хозяйки фигура, не грамма жира. Она идеальна.

Они тут впрочем, все такие, идеальные.

Продолжаю разглядывать их.

Брюнетка откидывает длинные шелковые волосы, за спину, а Назар смотрит на часы, и оглядывает зал. Она что-то говорит и трогает его, а потом и вовсе проводит пальцами по небритой щеке. Он перехватывает её руку, и даже отстраняется, только её глаза всё равно блестят собственнически и жадно.

Нет, они не друзья. Слишком уверенный и собственнический жест для дружбы, слишком яркий огонь в глазах.

Назар что-то говорит и отходит, опять смотрит на часы и рассматривает толпу. Берёт с подноса проходящего мимо официанта бокал с коньяком, и направляется к бару, выуживает из кармана брюк телефон.

Он хорош.

Он всегда хорош.

Но вот сейчас, когда он не знает, что я за ним наблюдаю, он особенно красив. И конечно ему идёт темный смокинг. Его высокая фигура прекрасна в любой одежде, но смокинг и белая рубашка только подчёркивает его мужественность и смуглость его кожи, и тёмную щетину на лице. Этакий разгильдяй, на один вечер, решившийся стать примерным аристократом.

Он задумчиво потирает большим пальцем нижнюю губу, тыкает в телефон. Тут же оживает мой. Я достаю его из сумочки.

Я не истеричка, и не склона делать поспешных выводов, но скрывать, что меня покоробило, то, что я видела, я не собираюсь, и специально благодушно улыбаться, и делать вид, что всё нормально, я не хочу.

— Да, Назар, — выдыхаю я, всё ещё топчусь на лестнице.

— Где ты, Птичка? — низко шелестит его голос.

— Я уже здесь, минут как десять, здесь, — отвечаю.

Назар поворачивается, ищет меня глазами.

— А точнее, — он тут же улавливает тон моего голоса, не понимая ещё причины моего недовольства.

— На лестнице рядом с Моне, — уточняю я, и его взгляд тут же взметается, встречается с моим.

Мы смотрим друг на друга, через расстояние. Он пытливо проходиться по моему лицу, по моей застывшей позе, ищет причины плохого настроения. Отключается и идёт ко мне.

— Вика, в чём дело? — сразу переходит он к делу, как только оказывается рядом, и у меня проносится в голове картинка того, как это сейчас будет выглядеть.

Я буду дуть губы, а он будет меня уверять, что ничего страшного не произошло. Что я ошибаюсь, и делаю поспешные выводы.

И это отвратительно. Всё же он ещё ни разу не давал повода сомневаться в нем.

— Всё хорошо, никак не могла тебя найти, — говорю первое, что приходит в голову, и его лицо расслабляется, и губы трогает улыбка.