Птичка-«уходи»

Родственники ее земляков пригласили ее в Лондон. Она приняла приглашение и предупредила Линду, что в такие-то дни ее не будет дома.

– Погоди, – сказала Линда, – на следующей неделе я буду в Лондоне. Пойми, это важно. Кому-то надо остаться с Пубой и тетей Сарой.

– Понятно, – сказала Дафна.

Линда повеселела.

– Может, ты съездишь через неделю?

– Нет, мне нужно на следующей неделе, – спокойно объяснила Дафна.

– Кому-то надо остаться с Пубой и тетей Сарой.

– Понятно. Линда заплакала.

– Я напишу своим друзьям, – сказала Дафна, – и все объясню.

Линда вытерла слезы и сказала:

– Тебе не понять, что это такое: целые годы жить в этом склепе с двумя капризными стариками и беспомощной Кларой.

В отсутствие Линды на выходные приехали родственники: Молли, Крыса, Крот и парнишка по прозвищу Стручок. Крот был неженатый кузен. Дафна выразила желание повидать Кембридж. Он сказал, что это можно устроить. Она сказала, что скоро, возможно, поедет в Лондон. Он сказал, что с удовольствием повидает ее там. Тетя Сара уколола парнишку в руку, а Молли и Крыса отвели Дафну в сторонку и посоветовали как можно скорее убраться из этого дома. «Здесь нездоровая атмосфера».

– Это же типично английская атмосфера, – сказала Дафна.

– Господи, твоя воля! – сказал Крыса.

Наконец ей удалось на неделю уехать в Лондон к родственникам своих земляков. Дафне говорили, что они состоятельные люди, и она не поверила своим глазам, когда такси подъехало к узкому дому на невзрачной улочке с длинным рядом гаражей на противоположной стороне.

– Вы уверены, что мы правильно приехали? – спросила она шофера.

– Чампион-Мьюз, двадцать пять, – сказал тот.

– Правильно, – сказала Дафна. – Значит, здесь.

Перед ее отъездом Линда сказала ей:

– Чампион-Мьюз? Должно быть, богатые люди. Мечтаю жить в конюшне[5].

Дафна запомнила эти слова.

Внутренний вид дома был много выигрышнее. Она пересмотрела свое отношение и за обедом не кривя душой высказала хозяйке:

– В какой замечательной конюшне вы живете.

– Правда? Нам очень повезло – дом буквально рвали из рук.

Миссис Придэм была элегантная женщина средних лет. Мистер Придэм был хирург-косметолог.

– Я не буду бестактно выпытывать, – сказал он Дафне, – каким опасностям вы подвергались в кромешно темной Африке.

Дафна рассмеялась.

– Вам, разумеется, нужен сезон, – сказала миссис Придэм. – Вы что-нибудь предприняли?

– Я пробуду здесь не меньше двух лет.

Сообразив, что речь идет о лондонском сезоне, она добавила:

– Нет, я ничего не предприняла. Зато мой дядя писал сюда своим друзьям.

– В этом году уже можно не успеть, – сказала миссис Придэм.

– Вообще-то, – сказала Дафна, – я просто хочу посмотреть Англию. Мне хочется увидеть Лондон. Тауэр. Повидать друзей дяди Чакаты.

– В Тауэр я свожу вас завтра днем, – сказал мистер Придэм.

Он сдержал слово, и после они еще съездили в Ричмонд и Кенсингтон. На площадке для игр он остановился.

– Дафна, – сказал он, – я вас люблю.

И прижал свои стариковские губы к ее губам.

Когда он наконец отлепился, она незаметно, чтобы не обидеть его, вытерлась платком. Однако пришлось сказать, что в колонии ее ждет жених.

– Боже, как плохо я поступил. Я плохо поступил?

– Дафна помолвлена с каким-то счастливчиком в своей Африке, – сказал он за обедом. С ними сидел Крот. Он поднял на Дафну глаза. Она ответила беспомощным взглядом.

Миссис Придам посмотрела на мужа и сказала:

– Вам нужен лондонский сезон, а уж потом все остальное. Поживите у нас эти шесть недель. Мне не впервой вывозить девушку в свет. Мы, конечно, поздновато спохватились, и все-таки…

– Поживите у нас, – сказал мистер Придам.

Когда Дафна открыла Кроту секрет своей «помолвки», он сказал:

– Тебе нельзя оставаться у Придэмов. Я знаю, у кого ты можешь остановиться: у матери одного моего приятеля.

Миссис Придам огорчилась, когда Дафна объявила, что дольше недели не сможет задержаться. В оставшиеся дни миссис Придам буквально навязывала ее своему мужу, частенько оставляла их наедине, вдруг убегала по делам, заблаговременно напросившись в попутчицы к кому-нибудь с машиной, и Дафна оставалась обедать в компании с одним мистером Придэмом.

– Ей в голову не приходит, какой он на самом деле, – призналась она Кроту. – Такое впечатление, что она нарочно толкает его ко мне.

– Она хочет разогреть его, – сказал Крот. – Многие так делают. Берут в дом девушек, чтобы расшевелить у своего старика-воображение. А потом девушек удаляют.

– Понятно.

* * *

Она переехала на полный пансион к матери Майкла, приятеля Крота. Договорились заочно – письмом.

Майкл Касс был худ, долговяз и курнос. Его определили помогать на бирже дяде-маклеру, но дело у него не заладилось. Он постоянно хихикал. Он жил с матерью, и та по-своему гордилась его глупостью. «Майкл, – говорила она Дафне, – непроходимый болван…» В войну, рассказывала она ей, она жила в Беркшире. Майкл приехал на побывку. Однажды днем она дала ему продовольственную книжку и отправила за пачкой чая. Он вернулся только на следующее утро. Вручил матери чай и объяснил, что его задержали пересадки.

– Какие пересадки? – спросила мать.

– С поезда на поезд – Лондон неблизко.