Птичка в клетке

— Чёрт! — выдаю ругательство, не найдя в карманах куртки и в рюкзаке своего телефона, — Ахуенно.

Телефон видимо остался лежать на кухне, и как мне узнать где этот чёртов лесок кончается.

— Ох, ты ж бля. Алина, ты тормоз, есть же встроенный навигатор в этом танке. Сейчас, Сашка, сейчас. Мама посмотрит в этом чудо телевизоре куда мы с тобой заехали, — бормочу я, сын мне что-то на своём отвечает.

Включаю навигатор, связь есть это уже хорошо. Смотрю на карту, вижу трасу, до неё расстояние километров одиннадцать, если верить этой хреновине. Оборачиваюсь назад, вглядываясь в темноту, отблеска фар от других машин не вижу. Выключаю дальний на этом танке, и еду только на ближнем. Мне оставалось практически пару километров, когда случил пиздец. Поперёк дороги лежала поваленная берёзка, переехать её было без вариантов, про объехать я вообще молчу, деревья насаждены одно на другое.

— Блять! Ааааа, — рычу я, но резко замолкаю, чтоб не напугать сына.

Вылажу из машины, я конечно не Геракл и поднять её не смогу, но у меня хотя бы получается её немного тащить в сторону. Руки раздирают сухие ветки, натягиваю рукава у куртки и перехватываюсь ими. Саша начинает хныкать в машине, несусь к нему, открываю дверь, что то бормочу ему и сунув в руки игрушку, бегу обратно. Оттащив берёзку с горем пополам хоть немного в сторону, сажусь в машину. Сын ревёт и ерзает в кресле.

— Саша, Сашенька, мальчик мой. Посиди ещё немножко, сейчас мы приедем, — говорю я срывающимся голосом, слезы катятся ручьями по моим щекам, остервенело растираю их по щекам, грязными руками.

Мне кажется нет ни чего страшнее для матери, слышать как плачет твой ребёнок и не иметь возможности взять его на руки. Переезжаю это чёртово дерево, правая сторона цепляется за торчащие ветки, скребет ими по крылу и низу машины.

Сука! Господи! Хоть бы ни чего там не оторвалось!

Руки щипет от царапин и заноз, но это все оказывается такой мелочью, когда я замечаю в глубине леса свет фар. Адриналин зашкаливает я вдавливаю педаль в пол и несусь в сторону виднеющейся трассы, напевая Сашке его любимую песенку из мультика.

— По полям, по лесам, синий трактор едет к нам, — блять чувствую себя сбежавшей из психушки и начинаю смеяться, глотая непрекращающиеся литься слезы.

— Нет, это какая-то плохая песенка. Да сынок? Нас ни какой тракторе догонит. — говорю я вслух и нажимаю кнопку на магнитоле.

И тут как по заказу:

«Нас не догонят,

Нас не догонят.

Только скажи дальше нас двое,

Только огни аэродромов…»

С каким то диким отчаянием подпеваю девчонкам из известной группы, сын на удивление начинает успокаиваться. Выключаю к чёртовой матери все фары и несусь к заветной цели. Ещё не много, минуток пять и будет трасса. Но время казалось остановилось, и превратилось в вечность из пяти минут.

Переезжаю трассу поперёк дороги, машин не так много и это ужасно радует. Въезжаю в лес и проезжаю глубже, на сколько это возможно. Разворачиваю машину, мордой к трассе. Зачем? Да хер его знает. На таран пойду, если надо будет.

Смотрю на свои руки, в свете от магнитолы они кажутся очень жуткими. Грязные, содранные и в засохшей крови. Лезу в бардачок в поисках влажных салфеток, взгляд тут же цепляет пистолет. Не раздумывая беру его в руки, проверяю на наличие патронов, благо ещё по школе помню что и как, уроки ОБЖ я не прогуливала. Беру салфетки и вытираю руки, щипать начинает ещё сильнее.

Поворачиваюсь на заднее сиденье, Саша сидит и смотрит на меня, подмигиваю ему, подаю ещё одну игрушку. Сажусь на место и пытаюсь рассмотреть хоть что нибудь впереди. Хочется пить, в горле пересохло, машинально шарю рукой в кармане дверцы, бутылка воды, вскрытая правда, ну и фиг с ним. Жадно выпиваю её и замечаю пачку сигарет. Не раздумывая вылажу из машины и закуриваю, последний раз курила в тот вечер, на квартире отца Кирилла, когда мы с Мишей сидели в засаде, охраняя раритет и фоткали его для скупщика. В голове проносятся картинки той ночи, наш первый раз с ним…

Яркий свет появляется вдалеке и светит прямо на меня. Отбрасываю почти скуреную сигарету, сажусь в машину и блокирую двери. Встаю на колени и тянусь на заднее сиденье, отстегиваю Сашу и беру его на руки. Усаживаю к себе, завожу машину, ногу держу на педали газа.

Машина приближается к нам и останавливается где-то в десяти метрах от нас, из неё выходят трое человек. Все в камуфляже, идут к нам, светят фонариками себе под ноги и на машину, но она наглухо тонирована, они не могут нас с сыном видеть. Тут Сашка подаётся вперёд и нажимает ладошками на сигнал, громкий звук раздаётся по глухой чаще, я вздрагиваю, а те трое сменяют шаг на бег.

Они подбегают к машине, дёргают заблокированные двери, стучат. Я хватаю пистолет и сев боком, между сиденьями снимаю блокировку с дверей.

— Только дернитесь, сука, пристрелю! — почти кричу я, когда открывается водительская дверь и один из мужиков заглядывает внутрь.

— Тихо, Алина. Это Руслан. Тихо. Я Руслан. Не бойся, — говорит тот, кто первый мог получить пулю в лоб. — Не веришь? Давай свет в машине включим. Только не стреляй.