Птичка в клетке или Клетка с птичкой

— У меня для вас, Кира, есть еще подарок. Мы посоветовались с Павлом, — при упоминании о сыне брови его слегка дрогнули, и легкая тень озабоченности набежала на аристократическое лицо: после аварии Павел стал инвалидом, хотя надежда на исцеление была, — и решили подарить вам вот это!

Он повернул футляр и протянул его Кире.

На черном бархате черепахового футляра сверкали изумительной красоты дамские часики из розового золота, украшенные бриллиантами. Мелкая бриллиантовая россыпь вокруг циферблата искрилась холодным светом, почти заменяя собой солнце и наполняя восхищением глаза окружающих.

— Настоящие швейцарские часы фирмы «Брегет» с тридцатью тремя бриллиантами — по числу ваших лет, — посвящал даритель именинницу в тонкости подарка, осторожно застегивая золотой ажурный браслет на ее запястье. — Подошли и не надо ничего переделывать.

Часы были дивно как хороши!

— Ах, какая прелесть! — искренне восхитилась Кира, любуясь изяществом часиков и тонкой работой мастеров.

Хотя носить на руке предмет, превышающий стоимость иномарки, для Киры было непозволительной роскошью, но отказаться от такой красоты у нее просто не хватило сил.

«— Лучше бы наличные подарили, как раз на ремонт новой квартиры вполне хватило бы… — вновь недовольно заворчал Кирин внутренний голос, но хозяйка быстро заставила его умолкнуть, обвинив в неблагодарности».

Валентина, беззастенчиво тараща на подарок серо-зеленые жирно подведенные глазищи, испытывала при этом столько разных эмоций, что не могла устоять на одном месте.

«— Почему все достается тем, кто не достоин этого и не умеет оценить предложенное? — с завистью думала она, разглядывая часы с разных сторон, и разочарование в ее глазах сменялось алчностью. — Будь у меня побольше времени, уж я бы не упустила свой шанс… Неужели и тот огромный, загородный дом достанется этой старой корове с ее телками? И что он в ней нашел? Рост средний, возраст средний, внешность заурядная… До меня ей, ой, как далеко! И надо же — все ей! Какая несправедливость!»

Сухопарая риэлторша обернулась к двери и посмотрела на мощного охранника и невысокого, молодого водителя — явно кавказской национальности, но их лица кроме восхищения и преданности хозяину ничего не выражали.

«— Сколько же им платят за такое раболепие? — успела подумать она, прежде чем повернуться к богатому клиенту и сделать подобострастное лицо».

А «богатый клиент», довольный произведенным эффектом на будущую именинницу, поправил элегантные очки с чуть затемненными стеклами и перестал улыбаться, памятуя о методе кнута и пряника.

— Ну, а теперь посмотрим, чем же прельстила вас эта квартира…

Он обстоятельно, по-хозяйски, осмотрел каждую комнату, заглянул в ванную и туалеты, не спеша, вернулся в гостиную, прошел через широкую арку в смежную с гостиной кухню-столовую, распахнул балконную дверь и вышел на лоджию. Достал из кармана серебряный портсигар с монограммой и, не спеша, закурил тонкую сигару, давая понять оставшимся в комнате людям «кто в доме хозяин». Правда, сегодня он делал это скорее по привычке, а не «по злобе», заставляя людей томиться и ждать его решения, хотя думать мог совершенно о другом.

Вот и сейчас Дмитрий Викторович думал не об этой квартире — какая ему, по большому счету, разница, где будет жить с дочерями эта женщина. У него были свои планы относительно нее и ее дочерей, и менять их из-за смены какой-то там квартиры он не собирался.

Настроение у него было отличное, и он готов был закрыть глаза на любое ее сумасбродство. Главное, он нашел дом, в который она непременно будет приезжать с дочерями (девочки еще учатся в школе: им всего лишь четырнадцать и двенадцать лет и одних их на целые выходные не оставишь). Этот купленный им загородный дом в скором времени станет единственным, приемлемым выходом для Киры: для ее дочерей комфорт и круглосуточная охрана, для нее любимое дело в двух шагах от них. Он по собственному опыту знал, как захватывает человека любимое дело, и готов был всячески поощрять вспыхнувшую вновь Кирину конно-спортивную страсть — вплоть до вложения собственных денег во все это безумство (хотя и не понимал тягу городского жителя к навозу, сену, скотине и физическому труду), но ее увлечение было ему только на руку и уверенно приближало к заветной цели.

А целью его было воссоединение семьи: он, его сын Павел и его внучка Виктория…

Не докурив сигару, Дмитрий Викторович бросил окурок под ноги на бетонные плиты лоджии и выглянул в окно.

Под окном перед решетчатым забором, огораживающим территорию нового, кирпичного дома, и за ним шумели высокие, редкие деревья, плавно перетекая через узкую улочку в зеленый Петровский парковый массив с прямыми заасфальтированными дорожками и разноцветными скамейками.

Вид из окна ему понравился, глаза отдыхали на зелени деревьев, дышалось легко и свободно: не чувствовалось посторонних запахов и выхлопных газов, и Дмитрий Викторович, решив, что квартира и вправду неплоха, вернулся в гостиную.