Птичка в клетке или Клетка с птичкой

— Можете быть свободны, — буднично произнес Федин и уткнулся в бумаги. — Ваш пропуск…

Шурик Метелкин схватил заветную «бумажку» двумя руками и пулей выскочил из кабинета.

А Федин, сняв, наконец-то, серый, помятый пиджак и повесив его на спинку кресла, включил вентилятор и еще долго сидел в кабинете, склонившись над показаниями свидетелей, вчитываясь в каждую строчку, надеясь найти хоть одну зацепку для поимки преступника…

60 Воскресенье

К сыну Дмитрий Викторович ехал в приподнятом настроении. Он вспоминал разговор с нотариусом Костиковым и улыбнулся.

«— Ай, да Иосиф Львович! Неужели уговорил Ираиду подписать такое… необычное завещание?! Ираида умерла, не переписав завещание, а это значит, что Кира получит все имущество семьи Каплан. Никто не поверит, что она не знала о завещании Иосифа Львовича — так стремилась она заполучить к попугаю еще и кота — я бы и сам не поверил, если бы не был участником этих событий. Да, везет же ей в денежном отношении: наследства одно за другим так и плывут к ней в руки. И не просто мелочишка какая-нибудь, а деньжищи немалые… Надо поделиться с Пашей хорошей новостью — пусть порадуется и посмеется над Кириным везением: уж если влезает она в ситуацию, то двумя ногами сразу».

Он хотел обрадовать этой новостью и Киру (Сергей, оставшись в коридоре у окна, продолжал набирать ее номер), но к телефону она почему-то не подходила.

Навстречу Дмитрию Викторовичу по коридору шла Инна Валерьевна.

— Ну, как наш больной? — поинтересовался пожилой мужчина, наклоняя седую голову в знак приветствия.

— А Павла нет в палате, с утра круги по дорожкам наматывает.

— Ему разве можно такие нагрузки?

— Не просто «можно», а «нужно»! Павла просто не узнать — у него появилась цель в жизни и, похоже, он скоро ее добьется…

— Какая еще цель? — удивился встревоженный отец. — Ему надо ехать в Германию, делать операцию, а уж потом ставить себе цели и добиваться их.

— Эх, Дмитрий Викторович, ничего-то вы не понимаете в жизни своего сына! Операция, конечно, важна, но есть «кое-что» гораздо важнее всего нашего лечения. Если у него не будет стимула встать на ноги, то он вряд ли будет ходить, как нормальный человек — слишком болезненное и трудоемкое восстановление ему предстоит. Ходить на костылях или в специальном корсете — многие на этом останавливаются, но для нашего героя-… - Инна Валерьевна хотела сказать «героя-любовника», но вовремя остановилась, пожалев чувства невнимательного отца, — мы хотим полного выздоровления.

— Но такие большие нагрузки могут повредить его здоровью, — не согласился Дмитрий Викторович. — Последнее время он жмет какие-то мячики, растягивает пружины…

— И правильно делает! Функции рук почти восстановлены — представляете на сколько быстрым будет его восстановление: не годы, а месяцы! Главное, чтобы эта «цель» от него не убежала… Уж очень она быстро бегает по больничным коридорам…

— Какая такая цель? — не понял отец Шубина. — И куда она от него может убежать?

Но профессорша не стала объяснять, если сам не догадается, потом узнает…

— А, если вы будете мешать его выздоровлению, я, Дмитрий Викторович, со своей стороны, как лечащий врач, запрещу ваши посещения. Только Кира Дмитриевна! Она на него хорошо влияет!

— Как же так? — возмутился недогадливый отец. — Это не справедливо! Кира ему чужой человек…

Не слушая возражений, профессорша пошла дальше по коридору, раздавая указания и делая замечания медперсоналу, а Дмитрий Викторович остался стоять посреди холла в гордом одиночестве со своими возмущением и невеселыми мыслями.

Ему бы радоваться, что сын, наконец, решил покинуть свое добровольное заключение и вернуться в реальную жизнь, но он не радовался.

Как ни странно, Дмитрий Викторович боялся перемен в состоянии сына, в том числе и улучшений. Долгое время Павел жил своей жизнью, редко приезжая в гости и сталкиваясь с ним только по определенным датам, теперь же сын полностью принадлежал ему, и отцовская любовь, прятавшаяся в душе за разными делами и проблемами, заняла вдруг главенствующее место, выплескиваясь наружу непомерной заботой, слезливой жалостью, стремлением оградить сына от боли и страданий, даже вопреки его желанию. Он делал все, чтобы Павел ни в чем не нуждался — травматолог и массажист, логопед и психолог, медсестры и сама профессорша Инна Валерьевна были в его распоряжении, но в последнее время сын начал проявлять самостоятельность и характер, и это Дмитрию Викторовичу все больше и больше не нравилось. Сын опять отдалится от него, будет жить своей жизнью, а он… как же будет жить он…