Птичка в клетке. Сжигая мосты

Понимал, что в никуда. Настя ведь права, слишком сильные эмоции я испытывал по отношению к ней. Это было неправильно, у меня сносило крышу… А в моем случае, человеку с неуравновешенной психикой, это было слишком опасно. Я боялся даже не за себя, а за нее.

Надо определяться, так больше продолжаться не может. Если рана не заживает, то нужно резать, как в хирургии, раз и навсегда.

Налил виски и сел в свое любимое кресло, в нем же и провел всю оставшуюся ночь, выпив половину бутылки любимого напитка и выкурив всю пачку сигарет. Решение пришло ко мне с рассветом. Я знал, что оно верное. Это единственное, что я мог для нее сделать. Как говорят, если любишь, то надо уметь отпускать… Я отпускал ее, свою птичку из клетки. Она должна жить, а я подавлял ее и терял себя, и это было неправильно.

Она

Меня разбудил звонок в дверь, я надела подушку на голову. Пусть уходят, никого не хотела видеть, да и кто мог прийти ко мне. Друзей, подруг не имела, никто не знал, где я живу, скорее всего, какая-нибудь реклама.

Но, нет, человек, стоящий за порогом, не унимался. Я встала и лохматая, с размазанной косметикой под глазами, открыла все-таки замок. Наверное, вид у меня был очень непристойный, потому что молодой парень шарахнулся в сторону, словно увидел приведение.

– Здравствуйте. А здесь живет Ева?

– Да, это я.

Он сравнил с чем-то в телефоне.

– А это, точно, вы? – недоверчиво спросил, приглядываясь.

– Точно, точно, просто неудачная ночка выдалась. Хочешь, паспорт покажу?

– Хочу.

Я пошла за документами и, проходя мимо зеркала, поняла, что так его взбудоражило. На голове осиное гнездо, майка сползла, на лице остатки размазанной туши. Я сама-то себя не узнавала в этом пугале огородном. Быстренько умылась, причесалась и выскочила на лестничную площадку уже с паспортом и в приличной одежде.

– А вы, собственно, кто? Я в лотерею выиграла или, может, наследство?

– Скорее второе, – сказал курьер и протянул мне большой конверт.

– Это от Вадима Сергеевича. До свидания.

Я трясущимися руками вскрыла его прямо в коридоре. Из конверта выпало письмо, два билета и пачка долларов. Я, конечно, поняла, что все это означало, и от шока упала в обморок.

Очнулась все там же, в коридоре, с шишкой на голове, наверное, о тумбочку ударилась, и рядом с валяющимися на полу билетами в Швейцарию на меня и на сестру. Я не могла поверить.

Мне хотелось рыдать и смеяться одновременно. Вадим сделал свой выбор. Он отпустил меня! А на что я надеялась? Что он бросит свою Лилю, с которой прожил пять лет душа в душу и останется со мной? Зачем ему девушка с низким социальным статусом, кучей проблем и обремененная к тому же сестрой-инвалидом! Что у нас общего? Ничего… Что его со мной связывает? Страсть, похоть, желание, секс и…все…

Я подтянула к себе колени и тихо заплакала горько-горько, безнадежно. Он, как благородный рыцарь, купил нам билеты в страну, о которой я мечтала. Дрожащими пальцами открыла письмо:

«Дорогая Настя, прости меня за все… Ты права, ты во всем права от начала до конца… Я – трус, который побоялся отдаться чувствам и остаться с тобой. Я выбрал уверенность и стабильность, я выбрал Лилю. Я благодарен тебе за то, что ты показала мне, каким я могу быть, научила любить искренне, глубоко, страстно, дико, неистово и необузданно. Я не ожидал от себя такого и испугался…

Ты заслуживаешь большего, говорю банальности, но не умею писать писем, а встретиться не смог, потому что понимаю: увижу тебя и передумаю. Опять заточу в клетку, задушу ревностью и собственничеством, а ты вольная птичка, поэтому лети, лети любимая, но помни, так как любил я, тебя никто и никогда не полюбит. Прости и прощай, надеюсь, что у вас с Ириной, все получится…»

Я разрыдалась. Ревела в голос, на всю квартиру. Потом стала смеяться. Ржала, как ненормальная, и рвала на мелкие кусочки письмо. Напоминала безумную, хотя, возможно, в тот момент такой и являлась.

Любит и отпускает… Ну, что ж, судьба значит у меня такая: терять близких людей. Смирюсь, подниму голову и пойду дальше. Я, конечно, не понимала, почему два любящих человека не могут быть вместе, но решительно выкинула эти сентиментальные бредни из головы и сосредоточилась на Ирине. Она единственная, кто у меня остался. Вадим предал меня, а она не предаст никогда, и я ее – никогда.

Моих накоплений на первый взнос в тот реабилитационный центр, который я выбрала, хватит с лихвой. Позже, можно будет попробовать устроиться в него медсестрой, я же прошла экспресс-курсы сестринского дела. И знание немецкого языка на базовом уровне тоже имела. Я времени зря не теряла, пока сидела дома у Вадима в заточении. На просторах интернета, чего сейчас только не найдешь.

А, вообще, я готова работать сиделкой, уборщицей, посудомойкой, неважно кем, лишь бы быть рядом с Ириной. Сжала руки в кулаки:

«Я справлюсь. Я обязана быть сильной ради сестры, ради себя! Я начну жизнь с чистого листа, в другой стране, где меня никто не знает. У меня все получится, главное верить, ведь надежда умирает последней…»

Часть 1. Эпилог

Сделанного: не воротишь,