Птички в клетках (сборник рассказов)

Из окна машины Лондон выглядел по-другому. Мелькали двери; сначала это были двери богатых домов в парке, и она… она подкатывала к ним, а слуги приглашали ее в гостиные. Жаль, что чемодан такой потрепанный! Она входила в вестибюли отелей; и богатые особняки казались привычными; до чего широкие улицы. Она вглядывалась в витрины обувных магазинов. Подмечала, какие сумочки у женщин. Потом подъехали к реке, и она в золотом платье, казалось, зависла над тусклой и грязной пограничной полосой воды, а вот по бедным улицам, мимо фабрик и железнодорожных эстакад они неслись быстро, обгоняя переполненные автобусы. Ее бесило, когда машина застревала у светофоров.

— Мам, — позвал мальчик.

Она замечталась, воображая, как ахнет муж, когда она войдет в калитку.

— Тебе нравится? — спросила она.

— Да. Только…

— Смотри. Уже подъезжаем, — зачастила она взволнованно. — Вот магазины. «Вулворт»… «Спенсер»… А вон идет миссис Сандерс. Помаши ей. Интересно, она нас узнала?

Такси остановилось у дома. Какой же он убогий!

Миссис Филипс расплатилась с водителем и открыла калитку.

— Папа вернулся, — сказала она, взглянув на лоскут цветочной клумбы. — Успел полить цветы.

Она еще расплачивалась, когда дверь отворилась и на крыльце появился муж. Его рука с вечной платяной щеткой в ужасе застыла. Рот открылся. Глаза сузились.

— Приехали на такси?! — Казалось, он вот-вот кинется вдогонку за пофыркивающей машиной. — Сколько же ты заплатила?

— Деньги на такси дала она.

— Ну, заходи, заходи, — сказал он и, пока Грейс тащила по ступенькам чемодан, вошел в темную прихожую, положил щетку и начал потирать руки. Мальчик прошмыгнул мимо них.

— Так сколько же там нащелкало?

И тут он увидел, какое на ней платье.

— Не могла уложить в чемодан? — сказал он, когда они вошли в тесную кухню, затененную свисающими языками фиговых листьев. — Цвет уж больно маркий.

— Поэтому и взяла такси.

Она красовалась перед ним, ища в его глазах одобрения, а ее собственные глаза распахивались все шире и шире.

— К нему бы туфли на каблуках. Я кое-что видела в витрине у «Уолтона», пока ехали.

Она смотрела на него, заискивающе склонив голову чуть набок — совсем как Элси, подумалось ей.

— И причесаться бы еще. В такси волосы растрепались. Джим всю дорогу открывал окно.

Глаза мужа заблестели — похоже, от слез.

— Ты что, хочешь оставить его себе? — И его лицо расползлось в улыбке, но Грейс знала, что это вовсе не улыбка.

— Почему бы и не оставить? — сказала она, прекрасно все понимая. — В чемодане этих платьев на восемьдесят фунтов.

— Богачка!

Она открыла чемодан.

— Взгляни.

— Сними-ка его лучше. Испачкаешь у плиты. — И он вышел.

Она видела из окна спальни, как он опрыскивает на заднем дворе розы и смахивает пальцем тлю. Потом он встряхнул флакон — может, осталась какая капля — и спросил мальчика, не баловался ли тот с опрыскивателем, раствор ведь надо беречь.

Грейс последний раз посмотрелась в зеркало. Муж ей был противен. Она вспомнила восхищенный взгляд того франта в квартире сестры. Потом разделась, вынула из чемодана свое синее платье и натянула его. Золотистая женщина исчезла.

Вечером за ужином муж молчал. Только похмыкивал во время рассказа о поездке. Упомянуть о «портнихе» Грейс не решилась. Он и так сидел злой. Злился из-за платья. Она попыталась его задобрить, проехавшись по адресу сестры.

— Там был один тип, которого Элси подцепила в самолете. Все норовила от него отделаться — ждала своего богача, мистера Уильямса. Нет, кому-кому, а ей не позавидуешь. Всюду решетки, как в клетке. Их два раза обворовывали.

— Они застрахованы, — впервые за весь вечер отозвался он.

Грейс все еще чувствовала на коже тепло золотистого платья, но, пока она рассказывала о сестре, унылая скаредность, которой несло от мужа, которая была неотъемлемой частью ее жизни с ним и казалась ей после нищенского детства надежной опорой, — скаредность эта тихонько подползала к ней и окутывала снова.

— Ну и особа! А ты еще собралась носить ее платье.

И тут мальчик, не прожевав картошку, вставил:

— Тот дядя взял со стола брошку. Тетину. Я сам видел. Булавка торчала из кармана. Я ее видел. Об нее порвался мой лучший джемпер.

— Порвался джемпер, — посетовал муж.

— Что-что? — спросили супруги в один голос, снова в мире и согласии. Они допрашивали и допрашивали мальчика.

Потом долго смотрели друг на друга.

— Это была не брошка, — сказал отец сыну.

— Конечно же, нет, — подтвердила мать фальшиво. — Брошку Элси приколола на грудь. — И она сделала мужу знак, но тот спросил у мальчика:

— Дядя что, ехал с вами в такси?

— Нет, — дружно ответили мать и сын.

— Я Джима спрашиваю.

— Нет, — ответил мальчик.

— Вот и хорошо, — сказал мистер Филипс жене. — Понимаешь, что они могут подумать, когда хватятся брошки? Говорил же я — не по душе мне эти поездки. Ты там теряешь голову.

На другой день она завернула золотое платье вместе с остальными и, как обычно, отнесла всю кучу перекупщику.

Долг чести

Перевод И.Архангельской