Птица Феникс

Он кашлянул "деликатно" - в огромный кулак с перстнем турецкого золота - и убрал табличку. Я поставил микрик на освободившееся место. Между двумя одинаковыми, сверкающими "Вольво-850" обшарпанный "фольксваген" выглядел... не очень. Бык снова ощутил сомнения: того ли он на стоянку пустил? - и двинулся к "фольксу". Но из дверей офиса уже вышел Костя Зеленцов и направился к нам.

На асфальте возле входа в офис стояла керамическая ваза с красными розами. Рядом, накрытая стеклянным колпаком, горела свеча.

- Здесь? - спросил я Костю.

- Здесь, - кивнул он.

- А где обычно он парковался?

- Там, где сейчас ты встал. Это его постоянное место.

М-да, это не есть гут. От того места, где я воткнул "фолькс", до дверей офиса пять-шесть метров. Соответственно, у снайпера было всего пять-шесть секунд. Не больше. А ежели этот Людоед был мужик энергичный, то и того меньше... И тем не менее снайпер успешно вогнал пулю ему в голову на полпути между машиной и офисом.

...Огонек свечи в стеклянном колпаке горел ровно, идеальной формы язычок пламени был вытянут вверх. Он казался наконечником копья и указывал строго в высокое небо. Оттуда, с высоты, прозвучал выстрел. Один. Всего один. И здесь, на самом дне улицы, рухнул на асфальт человек.

Я посмотрел наверх, на серую громадину дома, откуда прилетела пуля... а ведь что-то в этом есть!

Что-то есть! Я еще не понял, что именно, но что-то меня заинтересовало.

- Откуда стреляли? - спросил я. Костя погладил усы и показал желтым никотиновым пальцем:

- С чердака. Третье окошко слева. Хочешь посмотреть место?

- Конечно, хочу.

Костя кивнул, и мы пошли в подъезд дома напротив. Лифта там не было, и подъем на пятый этаж большого удовольствия не доставил. Потолки в этих домах высотой под пять метров, плюс толщина межэтажных перекрытий - этаж выходит как два в наших "хрущевках".

На четвертом Костя остановился отдохнуть.

- Ты чего, - спросил я,- с похмелья?

- Я ж тебе говорю: облитерирующий атеросклероз нижних конечностей, ответил Костя. -, Бросать курить надо.

- А чего ж не бросаешь?

- Бросишь тут... Вот подохну, тогда и брошу.

- Логично, - сказал Купец. Мы стояли на лестничной площадке, ждали, пока Костя отдохнет. Солнечный свет проникал с улицы сквозь плохо вымытые окна. Внизу стояли автомобили, прогуливался охранник и горела свеча в стеклянном колпаке. Огонек свечи казался желтым лепестком на асфальте. Где-то я читал, что пламя свечи символически обозначает душу покойного... Не знаю, была ли у Образцова (известного больше по прозвищу Людоед) душа... не знаю, но жизнь-то у него была всего одна. Ее отобрали. Жестоко, умело, профессионально. Мне, признаться, нисколько было не жаль души и жизни Людоеда. Он мне не очень интересен. А вот тот, кто оборвал его жизнь - напротив - интересен безмерно. Потому что он очень ловко управляется с винтовкой ц, возможно, сделал свое искусство образом и способом жизни. Именно поэтому его нужно найти и остановить.

- Пошли, что ли? - сказал Костя. И мы пошли. Внизу, на дне уличного каньона, трепетала свеча, алели розы.

* * *

После московских взрывов в девяносто девятом всех - и власти, и обывателей - охватила паника. Подвалы и чердаки подверглись "ревизии" и закрылись на замки. Бомжам тогда несладко пришлось. Но, как в России водится, постепенно бдительность и властей, и обывателей сошла на нет... Вход на чердак был открыт.

Пригибаясь, чтобы не удариться головой, пролезли в низкую и узкую дверь. Чердак выглядел сплошным пересечением балок, стропил и дымоходов. Пыльный воздух прошивали косые солнечные лучи и тревожное голубиное воркование.

- Там, - показал рукой Зеленцов на яркий квадрат слухового окна.

Петрухин и Купцов двинулись к окну, Зеленцов остался у двери, прикуривая.

- Вот именно отсюда он и работал, - сказал Костя.- Сделал всего один выстрел. Наповал. В голову. Бросил винтовку и слинял.

- А что за винтовка? - спросил Петрухин.

- "Вепрь". Конверсионная штука на базе РПК*. (* РПК - ручной пулемет Калашникова.)

Выпускает их Вятско-Полянский завод "Молот". Очень мощная машина под патрон 7,62х51... С оптикой, с пятизарядным магазином. В магазине были еще два патрона. Вот, пожалуй, и все... Да, кроме винтаря он оставил пару нитяных перчаток.

Петрухин встал возле окна, взялся за шпингалет со следами порошка для дактилоскопии, распахнул створку. В пыльный чердачный воздух добавились запах бензина и нагретого асфальта, ворвались приглушенные расстоянием звуки улицы. Петрухин высунулся, посмотрел вниз - туда, где мерцала свеча, символизирующая душу Людоеда. Петрухин "поднял к плечу" воображаемый карабин и "прицелился" в свечу. Букет роз напоминал брызги крови.

* * *

После экскурсии на чердак спустились вниз, прошли в офис "Феникса". Мордатый охранник, видя, как запросто общаются Петрухин и Купцов с его шефом, стал воплощением любезности. Или, во всяком случае, оскалился, что должно было, видимо, обозначать улыбку. Зубы, отбеленные постоянным употреблением резинки, сияли. Прошли в кабинет Зеленцова, в царство кон-диционерной прохлады и безликой офисной мебели.