Птица-лира

– А ты помнишь, как в первый раз обнаружила эту замечательную способность к подражанию?

Лора с минуту помолчала, и Соломон готов был услышать от нее: «Какая способность?» Казалось, эти звуки – неотъемлемый элемент ее природы, что-то, что она не вполне сознает. Лора напряженно размышляла, глаза ее метались вправо и влево, словно в поисках. Вдруг глаза ее замерли, и Соломон увидел: она вспомнила. Увидела это и Бо.

– Нет, – сказала Лора, отводя взгляд.

Врать она толком не умела.

Бо не сумела скрыть разочарование:

– То есть ты всегда так делала?

Снова пауза.

– Ну да. Очень давно.

– Вероятно, с рождения?

– Так далеко я не помню, – улыбнулась Лора.

– Я и не рассчитывала, – ровным тоном возразила Бо. – Я имела в виду, считаешь ли ты, что эта… способность…

Талант, сказал бы на ее месте Соломон, дар. Но Бо явно воспринимает это иначе. Как странность, даже отклонение. Интересно только с точки зрения документального фильма. Но хотя бы теперь она говорит о «способности», а не об отсталости, как поначалу. И на том спасибо.

В дверь постучали – короткая громкая дробь, вошла Бьянка:

– Идем в гардеробную, Лирохвост.

Соломон хотел поправить Бьянку: Лора, не Лирохвост, очевидно же, что это сценический псевдоним, но вовремя остановился. Не надо во все лезть.

Не снимая микрофонов, Лора и съемочная группа направились в гардеробную: Лоре предстояло выбрать костюм, прежде чем заняться прической и макияжем.

В коридоре Лора на миг остановилась, оглянулась на Соломона, лицо ее выражало крайнюю степень неуверенности.

Он подмигнул ободряюще, она взволнованно улыбнулась, и все пошли дальше.

– Тут тесновато, дамы! – резко окликнула их изнутри женщина, когда Рейчел с камерой, а за ней и Бо попытались протиснуться вместе с Лорой. И в самом деле, помещение заполнено десятками вешалок, от стены до стены, не повернуться.

– Я подожду в коридоре, Рейчел? – предложила Бо.

– Ясно, – ответила Рейчел, правильно поняв смысл этих слов: «Ничего не упусти».

– Ого! – выдохнула Лора. Она прошлась вдоль вешалок, легонько дотрагиваясь до свисавших нарядов.

– Я Кэролайн. Будем с вами подбирать стиль, – сообщила хозяйка гардеробной, осматривая Лору с головы до ног, прикидывая на глаз ее формы. – Это Клэр.

Клэр молчала и не улыбалась. Помощница, приученная не открывать рта, пока не попросят.

Лора улыбнулась:

– Мама и Гага были бы счастливы это увидеть. Они были портнихами.

Кэролайн это не интересовало. Ее работа – подбирать костюмы для десятка исполнителей, крутиться в помещении без окон, времени мало, чертовы продюсеры все время меняют планы, а она поспевай за ними. Но Лора двигалась в ином темпе, чем все, кто входил через эту дверь в мир Кэролайн. Она прикрыла глаза, и вдруг в комнате застрочила швейная машинка. Ритмично и успокаивающе, как перестук колес, звук, под который тело само собой начинает раскачиваться.

Кэролайн чуть не расплакалась.

– Господи! – схватилась она за сердце. – Ты меня врасплох захватила. Это же «Зингер»!

– Да! – улыбнулась, открыв глаза, Лора.

– Мама на такой шила, – продолжала Кэролайн, ее строгий голос смягчился, на лице проступило живое чувство. – Я устраивалась на полу под столиком и целый день готова была слушать, как стучит машинка, смотреть, как спускается постепенно рядом со мной кружево.

– И я тоже! – подхватила Лора. – А из остатков я шила платья куклам.

– Я тоже! – сказала Кэролайн, и напряжение сбежало с ее лица.

Но Лора еще не закончила импровизацию. Новые звуки: ножницы режут ткань – щелк-щелк, рвется и расходится ткань, потом снова стрекочет швейная машинка, то быстрее, то замедляясь, когда нужно повернуть шов.

– О! Лапонька моя! Дорогая! Давай же подыщем тебе самый чудесный наряд, волшебница! – восклицала Кэролайн, полностью ею покоренная.

Пятнадцать минут спустя Лора выпорхнула из примерочной.

– Ну что? – Кэролайн глянула на Рейчел. Та, разумеется, не имела права ответить вслух, зато камера делала свое дело, запечатлевая Лору, какой Рейчел ее прежде не видела, какой Лора никогда прежде не была. Девушка оглядела их всех – все еще неуверенная в себе, но уже с застенчивой улыбкой. Ей понравился новый наряд, и она надеялась, что нравится в нем своим новым друзьям.

Клэр занялась подбором аксессуаров.

– Погоди, сейчас за тебя примутся парикмахер и гример. Ты у нас станешь горячей штучкой, – посулила Кэролайн. – Вот только с обувью никак не соображу, – добавила она. – Ножки-то у тебя дрожат, бедняжка.

Лора с облегчением избавилась от высоких каблуков.

– Римские сандалии, – окончательно постановила Кэролайн. – Как раз для тебя: что-то ангельское или античное, прямо богиня. И к тому же достаточно высокого роста.

Добавив прическу и косметику, гримерная команда и впрямь сотворила из Лоры богиню в очень короткой белой облегающей рубашке, закрывавшей длинные мускулистые бедра лишь до середины – стоило поднять руки, и из-под подола проступала кромка нижнего белья. Длинные светлые волосы связали узлом на затылке, блестящие металлическим, золотым блеском сандалии зашнуровали до колен, на руке появился золотой браслет с изумрудом, под цвет сияющих зеленых глаз.