Птица малая

Она достаточно хорошо была знакома с подобными ситуациями и потому тут же посмотрела на его руки, разыскивая ссадины и переломы. Но на руках ничего не было. Она нахмурилась, глядя на него, однако он спрятал взгляд. Вздохнув, она поднялась на ноги, отперла кладовую и, войдя в нее, открыла шкаф, достав из него все необходимое. Зрачки Эмилио правильно реагировали на свет, он сумел позвонить ей; искажение речи не имело неврологического характера; сотрясения мозга не было, однако лицо его было превращено в кашу. Пока она собирала необходимое, из соседней комнаты донесся тихий голос:

– По-моему, еще сломано ребро. Я слышал хруст.

Немного поколебавшись, она вернулась к нему, заряжая инъекторный пистолет дозой вакцины от столбняка.

– Это из-за порезов, – пояснила Энн, показывая ему прибор. – Ты в состоянии расстегнуть рубашку или тебе нужна помощь?

Эмилио справился с пуговицами, однако не сумел вытащить окровавленную рубашку из джинсов. Возможно, избивший его не знал, что имеет дело со священником, подумала она, хотя, быть может, и этот факт никак не мог помешать ему. Она помогла ему снять рубашку, вынуть руки из рукавов, стараясь без необходимости не прикасаться к телу. Кожа его оказалась цвета кленового сиропа, решила она, но сказала только:

– Ты прав насчет ребра.

Она заметила на его спине синяк в том месте, куда пришелся удар, выгнувший кость наружу. Этот неизвестный ударил Эмилио ногой, когда он лежал. Метил в печень, но попал чуть выше. В легких шумов не было, однако она помогла ему перебраться к портативному рентгеновскому аппарату и просветила торс, чтобы проверить состояние внутренних органов. Ожидая, пока аппарат выдаст снимок, она сделала инъекцию и побрызгала анестетиком рассеченную бровь.

– Ее придется зашить, но остальное можно обработать биоадгезивом.

Снимок оказался вполне приличным. Перелом по типу зеленой ветки правого шестого ребра, трещина в седьмом. Болезненно, но неопасно для жизни. Анестетик подействовал быстро. Эмилио молча сел, подставил ей для обработки лицо.

– Хорошо, – наконец сказала она. – А теперь самая неприятная часть. Подними руки вверх и позволь перебинтовать грудную клетку.

– Да, я знаю, – негромко произнесла Энн, когда он охнул. – Тебя ждет тяжелая неделя и чуть побольше. Не советую тебе чихать.

Она была искренне удивлена тем, насколько ее смутила телесная близость к нему. До этого самого мгновения она была искренне уверена в том, что давно примирилась со своей собственной старостью и бездетностью. Этот прекрасный мужчина невольно заставил ее пересмотреть оба мнения. Он то обретал фокус, то выпадал из него – то ли сын, то ли любовник. И то, и другое было полностью неуместно. Однако Энн Эдвардс не обнаруживала склонности к самообману и понимала собственные чувства.

Обклеив Эмилио со всех сторон пластырями, она дала ему передохнуть, а потом зарядила инъекционный пистолет. Не спрашивая разрешения, она во второй раз прижала прибор к его коже и сказала:

– Завтра вознесешь к небу свои страдания. А сегодня отправляйся спать. У нас есть примерно двадцать минут на то, чтобы довести тебя до постели.

Эмилио спорить не стал; в любом случае было уже слишком поздно. Она убрала инъектор, помогла ему надеть рубашку, оставив застегивать пуговицы, а сама взялась за уборку.

– Хочешь что-нибудь рассказать мне? – проговорила она наконец присаживаясь на край собственного стола. Эмилио посмотрел на нее сквозь пряди, свалившиеся на лоб, черные по контрасту с повязками. Синяк на его щеке завтра обретет весьма живописный вид, подумала Энн.

– Не хотелось бы…

– Ну и ладно, – проговорила она невозмутимым тоном, помогая ему устоять на ногах. – Не сомневаюсь, что ты дрался не из-за девчонки в баре, но если ты не захочешь удовлетворить мое вульгарное любопытство, я могу прийти к более страшным предположениям.

– Я ходил повидаться с братом, – ответил Эмилио, посмотрев ей в глаза.

Итак, у него есть брат, подумала она.

– И он сказал: рад встрече, Эмилио, и разделал тебя под орех?

– Примерно так. – Эмилио помолчал. – Я пытался, Энн. Я честно пытался.

– Не сомневаюсь в этом, мой дорогой. А теперь пошли домой.

Они покинули клинику и начали подниматься по лестнице, священник к этому моменту уже погружался в забвение и едва стоял на ногах, чтобы обращать внимание на взгляды и вопросы, от которых Энн отмахивалась движением головы. Джордж встретил их на полпути. Притом что Эмилио был не слишком тяжел, Эдвардсы с трудом довели его по последней лестнице до дома. Он стоял, раскачиваясь на ногах, пока Энн стелила гостевую постель, а Джордж раздевал его.

– Может, без простыней? – пробормотал он неразборчиво, явно опасаясь запачкать кровью постельное белье.

– Простыни никого не волнуют, – сказал ему Джордж. – Ложись в постель.

Эмилио уснул еще до того, как его укрыли покрывалом.

* * *