Птица Ночь

– Поглядите, – шепнул ему один из стражников, тронув Ясава за плечо. В другой стороне от угла, на обочине улицы, шедшей на холм, сидел на корточках старик в сером холщовом балахоне. Он безразлично смотрел на Ясава и его спутников. Они приблизились.

– Здравствуй, – сказал Ясав.

– Здравствуй и ты, если не шутишь, – спокойно отозвался старик и поковырял пальцем в ухе.

– Скажи, что случилось с жителями славного города Нинилака, где они?

Теперь старик полез большим пальцем в нос и долго ковырял там, не удостаивая ответом. Закончив, он сказал:

– Спасаются.

– Что это значит?

– То и значит, что спасаются. От Бабушки.

– Зачем же они это делают?

– А с испугу. Сначала сильно разозлились и всех начальников перебили, а теперь, значит, спасаются.

– А на что же они разозлились?

– Да так, – неопределённо прошамкал старец. – Вообще… Житья нету.

– А раньше – было житьё?

– Откуда? И раньше не было.

– А теперь что ж?

– И теперь нету.

– А где же они спасаются? – переменил тему Ясав.

– В горах, где ещё…

– Что же ты остался?

– А мне помирать скоро.

– И долго твои земляки так спасаться будут?

– Долго. Может, неделю, может, две.

– А потом?

– Потом надоест. – Старик помолчал. – Потом возьмут зачинщиков, скрутят, отведут к властям. Как положено.

– Зачем же было бунтовать?

– А как иначе-то? Без этого никак нельзя. – Старец опять замолк и стал усиленно чесать грудь под балахоном. Потом сказал: – Это, значит, чтоб уважение соблюсти.

– К кому?

– Ясное дело – к себе.

С тем Ясав и вернулся, успокоив Йердну, который лишь слегка посмеялся. К вечеру того же дня прибыли войска, посланные Бабушкой. Когда Йердна увидел их, то зло сжал зубы: пришло лишь десять шлемоносцев. Если бы и вправду восстание бушевало в Нинилаке, то и эти несчастные, и сам Йердна были бы обречены на верную смерть. «Ну что же, – подумал он, – и это я тебе припомню в твой последний час, старый мерзавец». Йердна был человеком действия.

ИЗ ДОНЕСЕНИЯ ЙЕРДНЫ РИМОВАЛСУ

«…Ловушка, ждавшая нас в Нинилаке, к счастью, не удалась: мятежники, испугавшись мщения, удрали в горы и теперь готовы выдать своих главарей. Жалкого отряда в десять человек, думаю, будет достаточно, чтобы впредь удержать их в повиновении. Но стремление старого пройдохи расправиться со мной и всей компанией убеждает меня в том, что настало время решительных действий. Рад сообщить, что Агни и её неугомонные бабёнки будут с нами. Мы возвращаемся. Йердна».

Не такой уж он негодяй, этот Йердна! Человек энергичный, разумный, хороший организатор. Кроме того, как выясняется, обладает нежным сердцем и может сделать женщину счастливой. Не забудьте, что живёт он очень скромно, с мамой, которую преданно любит и о которой заботится, как не каждый станет. Нет, честное благородное, он мне даже симпатичен! Конечно, он интриган, но в каких трудных условиях он вырос! В другом обществе – в нашем, например – он мог бы стать положительным героем и принести много пользы людям.

Между прочим, это и Агни касается. Сложись её судьба удачней, живи она в другое время – кто знает, какой бы она была! Думаю, вышла бы из неё замечательная общественная деятельница, наверняка – передовик производства, хорошая мать и жена. Просто не повезло ребятам, а сами-то они славные, ей-богу, славные!

Ну что толку писать о плохих людях?! Только талант растрачивать. Какой-нибудь Штанинников – чего о нём писать? Дурак, стяжатель, бюрократ, пустое место – тьфу! Или моей благоверной товарки! Тихий ужас. То ли дело – Йердна, Агни, Ясав, Муан, сам Бабушка – какие интересные характеры, какие внутренне богатые люди! «И пальцы просятся к перу…» Вперёд, воображение!

Единственно, кто меня беспокоит – так это Йегрес. Какой-то он у меня ни рыба ни мясо. Надо бы его как-то повернуть, раскрыть, что ли…