Птица обрела крылья

– Если позволите, мисс Бэкли, я желал бы разъяснить наше долгое уединение в Уингтон-холле, – решительным тоном вступил в беседу Джереми: он с едва заметной насмешливой улыбкой наблюдал за тем, как милые дамы грациозно метают друг в друга словесные кинжалы, но решил, что пора бы этому абсурду быть остановленным. Он видел, что Вивиан прекрасно справлялась с заносчивой мисс Бэкли сама, но его супруга была в положении, и эта перепалка могла слишком взволновать ее. – Мы отклоняли все приглашения по той причине, что я и моя супруга предпочитаем проводить наши вечера вместе, сидя у уютного пламени камина в нашей гостиной. Уверяю вас, мисс Бэкли, уютнее и дороже таких вечеров в мире не существует ничего, и, возможно, вы вспомните мои слова, когда станете супругой Его Светлости. – При последних словах Джереми взглянул на герцога Найтингейла и улыбнулся.

Герцог ответил мистеру Уингтону легкой улыбкой, но предпочел промолчать. Однако он молчал не потому, что считал действия и ядовитые слова своей невесты справедливыми, но потому что, вновь встретив прекрасную мисс Коуэлл… Нет, нынешнюю миссис Уингтон, он почувствовал в душе всплеск чувств и эмоций, самым ярким из которых было сожаление. Он сожалел о том, что прекрасная огненоволосая девушка с изумрудными глазами стала супругой другого мужчины. Сожалел, что занимал слишком высокое положение в обществе для того, чтобы подавить свою гордость и здравый смысл… Здравый смысл? Разве так необходимо слушать его глас? Именно здравый смысл заставил его сделать предложение мисс Бэкли, этой темноволосой дочери знатного богатого человека. И сейчас, наблюдая за тем, как его будущая супруга без какой–либо причины напала на ни в чем не повинную миссис Уингтон, он понимал, что совершил ошибку. Он не желал жениться на ней. Он желал эту рыжеволосую девушку, эту волшебницу, эту сирену. Но она была замужем, а он – связан словом чести жениться на той, что никогда не имела и не будет иметь место в его сердце.

– Прошу, не держите на нас обиду, но вскоре мы намерены возвратиться домой. Шумные мероприятия, как уже сказал мистер Уингтон, нам не по душе. – Вивиан присела в книксене. Джереми вновь принес хозяевам бала поклон, и, со словами «Еще раз примите наши искренние поздравления», супруги скрылись в толпе гостей.

– Вы слышали, Ваша Светлость? – с иронией в голосе спросила мисс Бэкли жениха. – Они приехали, чтобы принести нам поздравления и вскоре покинуть наш бал! Думаю, им не стоило приезжать совсем!

– Чтобы вы знали, моя дорогая мисс Бэкли, я ничем не отличаюсь от Уингтонов, и, когда вы станете моей супругой, не ожидайте частых поездок на балы, – ровным, но решительным тоном ответил герцог, смерив девушку холодным взглядом отчего насмешливая улыбка на ее лице исчезла.

– Конечно, будет так, как вы скажете, Ваша Светлость, – ответила на это мисс Бэкли, но ей вдруг стало настолько неуютно рядом с герцогом, что она решила покинуть его и обсудить несчастную миссис Уингтон со своей подругой. – Но я покину вас ненадолго.

Не получив ответа, мисс Бэкли направилась в дальний угол бального зала, где, как она знала, занимала один из мягких широких стульев ее дорогая подруга мадемуазель де Круа.

Несмотря на то, что, до того, как герцог сделал предложение дочери Адмирала, сплетники сватали ему и красавицу–француженку, мисс Бэкли не держала зла на мадемуазель де Круа, так как справедливо считала, что все эти – лишь грязные сплетни, но к дружбе и даже просто беседе с ней с не стремилась. Все изменилось, когда мисс Бэкли оказалась официально помолвлена с герцогом Найтингейлом: поняв, что ее шанс упущен, хитрая француженка поспешила навязать выигравшей сопернице свое общество, а затем стала одной из самых близких ее подруг.

Уединившись в одной из комнат дома, девушки с удовольствием излили на рыжую ведьму потоки проклятий и оскорблений, а затем пришли к выводу, что ее необходимо было проучить.

– Но проучить ее будет мало, – угрюмо сказала мисс Бэкли. – Я хочу, чтобы она страдала… Хочу, чтобы она уехала из Лондона в какую-нибудь глушь, и больше мы о ней не слышали. Эта нахалка… Ненавижу ее!

– Я искренне понимаю твои чувства, моя дорогая, – сказала мадемуазель де Круа, и на ее лице засияла загадочная улыбка. – И, кажется, я знаю, что нам нужно сделать, чтобы разрушить ее уютную счастливую жизнь.

В зале было жарко и душно: гостей прибыло так много, что глаза Вивиан устали от блеска драгоценностей в огнях сотен свечей, освещающих зал, разноцветных платьев дам и костюмов джентльменов. Не одна миссис Уингтон считала, что пора было бы проветрить бальный зал, но из-за хрупкого здоровья мисс Бэкли, которая категорически запретила впускать в дом морозный свежий воздух, большие окна были плотно закрыты, и собравшиеся продолжали обливаться потом. У дам была возможность обмахиваться кружевными веерами, но это мало помогало в такой жаре. Гостей спасали лишь прохладительные напитки и пунш.

Вскоре в зале появился мистер Энтони Крэнфорд. Один.