Птица-пересмешник

— Посему, — продолжал капитан, — я приготовил для каждого из вас документ, удостоверяющий, что вы пересекли экватор и совершили это на моем судне. Надеюсь, грамоты вам понравятся.

Завороженная публика откликнулась на его слова взволнованным бормотанием.

— А теперь, леди, — сказал он, поднимая бокал, — разрешите выпить за вас, за ваше счастье и здоровье и сказать вам спасибо за то, что вы сделали таким приятным мое последнее плавание.

Он поднес, улыбаясь, бокал к губам, вдруг тот выпал из его руки, пролив шампанское на скатерть, и капитан упал замертво.

Можете себе представить, как мы были ошеломлены. Когда капитан произносил свою маленькую речь, мой взгляд был обращен на его симпатичное лицо, и я увидел, как глаза его внезапно потускнели. Никаких признаков острой боли. О том, что происходит нечто неладное, говорило только пролитое вино и тот факт, что капитан упал как подкошенный на бок прямо к ногам старпома и второго помощника, которые стояли рядом с ним, приготовившись раздавать грамоты. Оба они замерли на месте, точно статуи. Я повернулся к сидящей справа от меня миссис Мэлрепоуз, самой практичной и уравновешенной из всего дамского выводка.

— Уведите всех в бар. Мы окажем помощь капитану.

Она обратила на меня страдальческий взгляд, однако послушалась. Я поспешно обогнул стол. Старпом и второй помощник по-прежнему стояли навытяжку над своим мертвым капитаном, словно в почетном карауле.

— Расстегните ему воротник, — сказал я.

Старпом вздрогнул, как будто вдруг проснулся. Шею капитана облекал старомодный крахмальный воротничок с золотой запонкой, которую не сразу удалось расстегнуть. Сосуд на шее не пульсировал, и под хрупкими ребрами ничто не билось. Я выпрямился.

— Он мертв, — сообщил я, что и без того было очевидно.

Старший помощник посмотрел на меня.

— Что нам делать? — спросил он, человек, привыкший исполнять, а не отдавать команды.

— Послушайте, — раздраженно ответил я, — если не ошибаюсь, когда на британском торговом судне умирает капитан, его место занимает старший помощник. Так что теперь вы капитан.

Он уставился на меня пустыми глазами:

— Но что мы должны делать?

— Господи, — рассердился я, — вы капитан, вы скажите нам, что делать.

— Что бы вы предложили?

Я вздохнул:

— Во-первых, поднял бы вашего бывшего капитана с пола и отнес его в каюту. Затем раздел бы, обмыл, одел надлежащим образом. После чего связался бы с пароходством и доложил о случившемся. Тем временем я займусь дамами.

— Есть, сэр, — отчеканил старпом, довольный, что нашелся человек, отдающий команды.

— Да, и если будет решено хоронить его в море, постарайтесь сделать это ночью, иначе дамы впадут в черную меланхолию.

— Есть, сэр, — ответил старпом. — Я все устрою.

Я прошел в салон, где меня встретили слезами и вопросами о здоровье кумира.

— Леди, боюсь, у меня дурные новости. Наш любимый капитан покинул нас. Однако…

Меня прервали душераздирающие причитания. Дамы припадали друг к дружке, плача навзрыд. Они были так потрясены, точно умер кто-то из самых близких им людей. Мне доводилось слышать про то, как люди в отчаянии ломают себе руки, теперь я впервые увидел это собственными глазами. Они дали выход горю, совсем как это заведено в Греции, демонстрируя свою беззаветную любовь к капитану. Я подозвал бармена, который явно был огорошен не меньше всех нас.

— Бренди для всех, — шепнул я ему, — да побольше.

Когда в дрожащих руках у каждой дамы появились бокалы, где слез было столько же, сколько бренди, я обратился к ним.

— Леди, — начал я, чувствуя себя, точно Рональд Рейган, вознамерившийся посягнуть на одну из ролей в трагедиях Шекспира, — прошу внимания.

Послушно, словно дети, они обратили ко мне лица с размазанным по щекам зеленым и синим гримом и слипающимися от слез веками.

— Наш любимый капитан ушел из жизни, — продолжал я. — Это был милейший, добрый человек, нам будет страшно его не хватать. А сейчас попрошу вас поднять бокалы и выпить, поминая этого чудесного человека, однако в то же время попрошу вас запомнить три вещи. Во-первых, капитану отнюдь не хотелось бы, чтобы мы страдали, ибо он делал все, чтобы мы были счастливы.

Миссис Мидоусвит громко всхлипнула, но остальные леди зашикали на нее, чему я был только рад.

— Во-вторых, я внимательно наблюдал за ним и могу заверить вас, что он умер, не испытывая никаких мук. Не такой ли смерти мы пожелали бы своим самым дорогим и близким, да и самим себе, когда пробьет этот час?

Я услышал утвердительные возгласы.

— В-третьих, когда все вы отправились на берег, я позавтракал вместе с капитаном, и в разговоре со мной он признался, что благодаря вашему присутствию на борту это его последнее плавание явилось для него особенно отрадным и памятным. Более того, он подчеркнул, что затруднился бы ответить, спроси я его, какая из дам пришлась ему больше по душе.

Послышался шепот, выражающий удовлетворение и гордость.

— Итак, выпьем за нашего друга капитана, которого мы никогда не забудем.

— Никогда! — дружно подхватили дамы.