Птица-пересмешник

Тем временем капитан Паппас пришел из Джакарты с очередным пополнением для заведения Мамаши Кэри в количестве шести штук. Кроме них, на его посудине прибыла большая группа разношерстных журналистов и телевизионщиков. Все они выглядели настолько изможденными, что стало ясно: новые кадры Мамаши Кэри времени в пути даром не теряли. Впрочем, их ждал отдых: Кармен немед-ленно ввела их в курс происходящих событий и девушек не пришлось долго уговаривать присоединиться к стачке. Прибытие журналистов и телевизионщиков в таком количестве создало критическую ситуацию с их размещением. Как всегда, выручил самоотверженный Питер, забронировав небольшую гостиницу под названием «Восходящая луна», которой заправляла единственная на Зенкали китайская семья. У хозяйки гостиницы было весьма оригинальное имя – Сунь-Нос-В-Чай. И Питер чуть не до слез смеялся, когда Одри рассказала ему, откуда оно произошло. Родители Сунь-Нос-В-Чай не умели ни читать, ни писать, когда прибыли на Зенкали из Гонконга. Оказавшись на острове, китайская чета решила во что бы то ни стало принять протестантизм, и когда родилась первая дочь, естественно, пригласили священника-протестанта окрестить ее. Родители хотели наречь дочку звучным именем – «Ваш-Любимый-Куст-Хризантем-Расцвел» и пошли к соседу, немного знавшему грамоте, чтобы тот записал это имя на бумаге. При виде новорожденной сосед настолько растрогался, что подарил ей «на зубок» серебряную чайную ложечку, а в придачу к ней – жестяную коробку ароматного чая; в нее-то и положили записку с именем, чтобы была целее. Как назло, протестантский священник был на острове новичком и вдобавок не знал ни бельмеса на пиджин-инглише. Он спросил у родителей, как они желают окрестить ребенка. «Сунь руку в чай, – сказала мамаша счастливому папаше, – достань записку». Священнику показалось, что она говорит: «Сунь нос в чай», и прежде чем кто-либо смог его остановить или разъяснить, он так и записал в метрике. Впрочем, впоследствии самой девочке имя так понравилось, что собственного сына она вполне сознательно нарекла следующим образом:

Альберт Сунь-Нос-В-Чай-И-Вынь-Сухим.

Итак, мамаша Сунь-Нос-В-Чай и ее отпрыск Альберт Сунь-Нос-В-Чай-И-Вынь-Сухим вылизали и вымели дочиста свою гостиничку, в которой разместился весь пестрый журналистский и телевизионный люд. Среди прибывших был Дэниэл Брюстер, снискавший известность своими исключительно нудными сериями кинопутешествий «По миру с Брюстером». На нем были тяжелый твидовый костюм-двойка и войлочная шляпа. У Брюстера было круглое одутловатое лицо, бледные глаза, масленая лизоблюдская улыбка и огромные, влажные, красные руки. Телеоператор Стивен Блор был важный толстяк с отекшими, раздраженными глазами и разрушившимися зубами, которые он громко и смачно сосал всякий раз, когда задумывался. Несмотря на столь отталкивающую внешность, он хвастался, что пользуется успехом у женщин.

– Сколько у вас тут славных девочек! Никак не ожидал от такой дыры, – заметил Блор, когда Питер отвозил его в гостиницу.

– Правда? – холодно спросил Питер.

– О да, – сказал Блор, потирая руки. – Столько красавиц! Ну, хоть вот эта… Прелесть, шельма! Эх, притормозить бы тележку, чтоб она одарила меня взглядом, а? Мой девиз – «любовью за любовь», истинные джентльмены денег не дают!

– Стив – настоящий друг, – хихикая, объяснил Дэниэл Брюстер. – Он – душа всего коллектива «Би-би-си», понятно тебе? Без него не обходится ни одна вечеринка, ни одна компания! Вот только немного зациклился на девках, правда, Стив?

– Именно так, – сказал Стив таким тоном, будто разговор велся об эпидемии гриппа.

– Да, он истинный друг! – с гордостью повторил Брюстер.

– Думаю, в гостинице вам будет хорошо, – сказал Питер, переводя разговор на другую тему. – Она хоть и небольшая, но уютная. Ее хозяева – китайцы.

– Хотелось бы надеяться, что она чистая, – угрюмо сказал Блор, – а то знаю я этих китаезов! И уж точно не собираюсь есть всякую муру, которую они готовят.

– Китайская кухня славится на протяжении уже многих веков, – заметил Питер.

– Ну вот сам ее и ешь, – сказал Блор. – А мне этой ерунды не нужно. Ну, я малость пошатался по таким местам и понимаю, что здесь не закажешь приличной английской еды. Рыбу, жареную картошку, яичницу с беконом… Бифштекс… И с меня довольно. Да и любой останется доволен. А то, знаешь, я разных деликатесов не люблю. Терпеть не могу этой поганой иностранной еды!

– Стив – истинный англичанин, – с восхищением сказал Брюстер.

– Знаю, в большинстве стран света как-то по-дурацки питаются. А мне что за дело? Я из-за этого страдать не намерен, – договорил Блор.

Питер чувствовал, что радость от обретения пересмешника быстро улетучится, если судьба пошлет ему бесконечный поток таких, как Блор.

– Вот устроимся, и я возьму интервью у тебя и у девушки, – сказал Брюстер таким тоном, будто оказывал Питеру честь, – а потом мы со Стивом поедем в горы посмотреть на этих птиц и эти деревья. Нам нужен материал для фильма.

Питер сделал глубокий вдох, чтобы не выдать волнения.