Птица пустыни

– Надо отказаться от преследования, – угрюмо сказал Мартиньи, – и поскорее вывесить белый флаг. Жизнь девушек слишком драгоценна, чтобы позволительно было колебаться, не правда ли, Бриссо?

– Конечно, конечно! – поспешил согласиться торговец. – К черту мщение! Прежде всего надо освободить Клару и мисс Оинз.

– Вы слышите, мсье Денисон? – продолжал Мартиньи. – Спешите же вывесить белый платок на крыше здания. Без сомнения, Гуцман и его сообщники ожидают этого сигнала с нетерпением, и если их ожидание будет обмануто, то они способны в минуту раздражения на все... Не такое ли ваше мнение?

Англичанин оставался бесстрастен.

– Нет, – ответил он твердо, – никто более меня не желает видеть этих молодых девиц, особенно мисс Бриссо, вне опасности, но я судья и мне непозволительно договариваться с грабителями и убийцами, принимать их условия и оставлять их на свободе.

Мартиньи и Бриссо с изумлением переглянулись.

– Мыслимо ли это? – повысил голос виконт. – Мсье Денисон, время ли теперь разыгрывать роль Брута? Ваша нерешительность может иметь самые пагубные последствия.

– Что за беда, – поддержал его Бриссо, – если эти люди еще некоторое время будут на свободе, когда речь идет о беззащитных девушках? Послушайте, мсье Денисон, если вы способны остаться равнодушным в подобных обстоятельствах, то я никогда в жизни не увижусь больше с вами.

– Я не равнодушен, господин Бриссо, – возразил судья, – но я как должностное лицо представляю власть королевы – власть, которая не должна унижаться до договоров с преступниками.

– Что же намерены вы делать?

– Прежде всего, – ответил Денисон, – я не думаю, чтобы они осмелились убить девушек, так как это не принесет преступникам никакой пользы. В этом отношении, я думаю, нам нечего опасаться. Тем не менее я хочу освободить пленниц как можно скорее, и вот мой план: без сомнения, негодяи где-нибудь поблизости ждут сигнала, который мы не подадим... Мы нападем на них прежде, чем они успеют опомниться.

– Нет, ваш план слишком рискованный, – возразил Мартиньи. – В случае неудачи вы только озлобите преступников и они могут решиться на крайние меры. Я прошу вас, мсье Денисон, от имени Бриссо и моего, действовать осторожнее. Единственно верное средство спасти Клару – пойти на уступки.

– Да, мсье Ричард, – сказал Бриссо, – вы любите, сжальтесь над моей бедной дочерью, и предоставьте этим людям свободу.

– Это невозможно! – ответил Ричард. – Я не должен унижать власть, вверенную мне, вступая в переговоры с убийцами.

– Вы, однако, это сделаете! – в бешенстве закричал Мартиньи. – Или, черт побери, я узнаю, лед или пакля у вас в голове.

И он выхватил револьвер.

– Мартиньи! Что вы делаете? – с ужасом воскликнул Бриссо.

Ричард Денисон перехватил руку Мартиньи и так сильно сжал ее, что виконт, и без того не имевший сил сопротивляться, выронил револьвер, чуть не плача от бессильной ярости.

Наступило тягостное молчание.

– Моя запальчивость нелепа, – наконец, сделав над собой усилие, произнес Мартиньи. – Но, черт побери, кто имел глупость думать или говорить, что вы любите Клару?

– Это не глупость, – ответил судья, – это истинная правда, но я не могу, руководствуясь чувствами, поступать против долга. Однако и вы любите мисс Клару – я не могу теперь сомневаться в этом, – и потому снисходительно отношусь к вспышке этого слепого гнева.

– Ну да, я ее люблю, – сказал Мартиньи. – И моя любовь давно уже не тайна для мадемуазель Бриссо.

– Мартиньи, – напомнил ему торговец, – я не поощрял ваших надежд. Дело в том, что я сам не знаю...

– Да, Бриссо, вы еще сами не знаете, на какую сторону перетянут весы, – с горечью произнес виконт. – Поэтому я сам постарался обеспечить себе успех и, может быть, когда настанет время, вам будет трудно отказать мне в том, что составляет предмет моих желаний.

Бриссо посмотрел на него с изумлением, но ничего не сказал.

– Значит, это вы были причиной волнения и того странного состояния мисс Клары, в котором она пребывала после вашего отъезда из Дарлинга? – спросил Денисон.

– Мисс Клара была взволнована? – с иронией в голосе отозвался Мартиньи. – Тем более причин для меня немедленно спешить на помощь бедной девушке, даже если бы мне пришлось одному освобождать ее!

Слова виконта имели неожиданный результат, потому что Денисон, перестав колебаться, сказал:

– Вы не один поедете, господин Мартиньи. Мы все поедем с вами.

В эту минуту несколько солдат черной стражи, осматривавшие окрестности, привели к Денисону мальчишку-туземца, который спрятался в кустах на берегу высохшего ручья. Это был Проткнутый Нос, сын Волосяной Головы.

На этот раз мальчик, судя по всему, боялся не европейцев, а солдат в красных мундирах. Действительно, черная стража иногда была излишне строга к своим землякам, которые жили вдали от цивилизации.