Птица -радуга

Где-то в глубине моего мутного сознания плескалась мысль, что врач меня тут же разоблачит. Конечно, командор Шеман все уже знает, но все же выйдет нехорошо… Поэтому я решила бороться до последнего. И даже, собрав последние силы, бодро зашагала вперед, чем немало удивила Джаспера, который уже смирился с тем, что большую часть дороги ему придется тащить меня на себе.

«Сиреневый шар» располагался на палубе А, рядом с расположением офицеров и самого командора, поэтому я собралась и постаралась придать своему шагу большую уверенность. А фигуру, насколько это было возможно, привела в горизонтальное положение. Джаспер шел рядом, контролируя каждый мой шаг и готовый подхватить меня, если что. Я надеялась, что до этого не дойдет.

И мы уже почти добрались до лифта, но тут, как это всегда бывает в страшных историях и плохих анекдотах, из-за поворота прямо на меня шагнул командор Юлиус Шеман. Я застыла, не дыша, и он, кивнув, уже прошел было мимо, но тут меня повело, я икнула, попыталась ухватиться за Джаспера, и упала бы, если бы меня с двух сторон не подхватили руки. Слева рука Джаспера держала меня за локоть, справа рука командора держала меня за шиворот, рискуя оторвать воротник.

– Ой! – сказала я.

Глаза командора смотрели на меня мрачно.

– Ма… Гм. Феникс Платино, почему вы разгуливаете в таком виде?!

В ответ я могла только открывать и закрывать рот. Джаспер, посмотрев на мое плачевное состояние, решил объясниться вместо меня.

– Финик… Извините. Феникс не рассчитал силы. Он не знал о том, что сок флуксии…

– Так! – прервал его командор, еще более помрачнев. – Сок флуксии!

– Если позволите, ему нужно к врачу! – Джаспер посмотрел на меня извиняющимся взглядом, но, должно быть, он твердо решил спасти мне жизнь. А мне в тот момент очень хотелось умереть.

– Так! – глухо повторил мой начальник, сверля меня взглядом, потом посмотрел на моего приятеля. – Возвращайся к себе в каюту. Я сам этим займусь.

Джаспер посмотрел на меня виновато и медленно побрел в сторону лифта. Когда створки лифта закрылись за ним, Шеман, так и не убрав руку с моего воротника, немного меня встряхнул.

– Уши бы тебе надрать! – сказал он негромко, но зловеще. – Я знал, что эта непростительная глупость мне еще аукнется. Что мне теперь прикажешь с тобой делать?!

– Только не к врачу! – прошептала я, собирая всю волю в кулак, чтобы устоять на ногах.

– Это я и сам знаю…

Немногие офицеры, проходившие мимо, с изумлением наблюдали эту сцену: командор держит за шиворот нашкодившего юнгу. Видимо, светит мальчишке гауптвахта на несколько дней, будет сидеть до самого Палладиса.

Командор, поняв, что за нами наблюдают, замолчал и молча повел меня куда-то по коридору. Только уже у самых дверей я поняла, что стою рядом с личной каютой Шемана, и застыла в замешательстве.

– Сейчас же ложись в кровать, а я спущусь к врачу, посоветуюсь, что можно дать в случае такого отравления, – скомандовал он, открывая дверь.

Каюту я разглядеть толком не смогла, потому что все кружилось у меня перед глазами. И вот через секунду я уже лежу на мягкой подушке, а мой начальник, ругаясь на чем свет стоит, стягивает с меня ботинки.

– Не знал бы, что ты глупая девчонка, надавал бы по шее! – сказал он мне перед уходом.

Я пристыженно вздохнула и тут же провалилась во тьму нездорового сна. Даже во сне мир вокруг меня не прекратил вращаться, и мне казалось, что я проваливаюсь в бездонную пропасть.

К счастью, кошмар длился недолго: сильная рука довольно бесцеремонно трясла меня за плечо.

– Мария! Проснись немедленно!

Я разлепила глаза. Надо мной возвышался Юлиус Шеман со стаканом воды в одной руке и горстью таблеток в другой.

– Все это надо выпить! – сказал он уже помягче. Поставил стакан на столик и освободившейся рукой приподнял мне голову.

– Давай… Не торопись… По одной.

Я послушно проглотила все эти отвратительные на вкус пилюли, сделала несколько глотков воды и поняла, что сил больше не осталось. «Спать, спать, спать…» – стучала в голове единственная мысль. Мой спаситель тоже это понял, бережно опустил мою голову обратно на подушку, и я немедленно уснула. На этот раз сон не был таким неприятным. Наоборот, я как будто качалась на волнах, и плыла, плыла, плыла куда-то.

Проснулась я ночью с совершенно ясной головой, и события прошедшего вечера так живо воскресли в моей памяти, что я едва не застонала он нестерпимого стыда. Я села и закрыла лицо ладонями. В ответ на мое движение кто-то тяжело поднялся с кресла, я услышала шаги, и тяжелая рука легла мне на плечо.

– Как ты себя чувствуешь, Мария? – спросил командор.

– Нормально… – прошептала я.

– Тогда тебе придется идти домой… Гм. В свою каюту. Я тебя не смогу проводить.

– Конечно, конечно!

Я вскочила на ноги и попыталась в темноте нашарить ногой ботинки. Шеман хмыкнул и включил свет, оглядел меня с ног до головы и невольно улыбнулся. Я попыталась представить, как выгляжу сейчас, и нарисованная воображением картинка не привела меня в восторг: волосы всклокочены, глаза красные, лицо опухшее, да и форма (моя парадная форма!) сейчас не в лучшем виде.