Птица с перебитыми крыльями

— Обо мне? — она ткнула себя в грудь. — И что же?

— Он сказал — держи язык за зубами, коль скоро то, что ты собираешься сказать, не лучше молчания. Или что-то в этом роде. О чём ты толковала? Какие такие перспективы у покойника? Ты говоришь, а потом думаешь, или всё-таки наоборот?

— Ты о чём, я что-то не соображу. — В глазах смешинки, улыбка не сходит с лица, сверлит меня взглядом.

— О чём? Видишь ли, люди, помимо всего прочего, отличаются друг от друга ещё и тем, что некоторые сперва думают, а потом открывают рот, а другие несут без разбору что в голову взбредёт. Ты себя к какому типу относишь?

Те же смешинки в глазах, та же улыбка в пол-лица.

— Опять не дошло?

— Нет. — Арина тряхнула головой, по-прежнему не сводя с меня глаз.

— Хотелось бы знать, что ты без конца печатаешь, из-за чего тронулась умом?

— Воспоминания, — с готовностью ответила она. — Книгу воспоминаний о людях, которых Самвел Атанесович видел… и не видел.

— Обычно в книге воспоминаний автор описывает свои личные впечатления о встречах с каким-либо примечательным человеком, — бесстрастно сказал я. — А рассказывать о тех, кого никогда не видел, — это что-то новенькое.

— Новенькое, — раздражённо хмыкнула Арина. — Мне-то почём знать. Он пишет, я печатаю, вот и всё.

— Да нет, он пишет оттого, что ты печатаешь. Это твоя вина, — с серьёзным видом изрёк я. — Откажись ты печатать, он бросит писать.

— Бросит писать… Так что же выходит, оставим книгу на полуслове? — Арина растерянно смотрела на меня.

Лоранна, давясь от смеха, произнесла:

— Помолчи ради Бога, у меня сил нет смеяться.

— А что касается ресторана, то непременно сходи, — посоветовал я. — Не то парень обидится.

— Парень обидится. Уф… — состроила рожицу Арина. — Хорош родственничек, нечего сказать.

Изображая оскорблённую невинность и вонзая каблучки в паркет, она устремилась в свою комнату. Я в приподнятом настроении вышел в коридор и направился к себе, с каким-то странным восторгом предвкушая, что сейчас увижу Рену.

Армен уже закончил говорить по телефону и, положив трубку, поблагодарил:

— Спасибо, Лео, я позвонил.

Рена просматривала газету, потом отложив, на мгновенье задержала взгляд на мне и неуверенно пролепетала:

— Это правда, что у вас сегодня день рождения?

— У меня?

— Или он выдумал? — Рена подозрительно покосилась на Армена.

— Вот что, Рена, — медленно начал Армен, строя в мою сторону гримасы: мол, подыграй мне, но, видя, что из-за моего тугодумия либо несообразительности его затея пойдёт насмарку, решительно взял инициативу в свои руки и затараторил: — Видишь ли, милая Рена, дело в том, что у нас в Армении существует издавна почитаемая традиция — накануне дня рождения идти в ресторан на так называемый пробный день рождения, ну, или, скажем, в кафе. Там за чашечкой кофе, стаканом коктейля или бокалом шампанского мы обсуждаем, как провести мероприятие, чтобы, так сказать, не нарушить давно укоренившийся в народе обычай. Моё предложение — следует соблюсти этот священный старинный обычай. У нас видят в нём едва ли не закон.

— Здесь ничего такого не существует, — удивилась Рена.

— Здесь нет, а там да, — отрезал Армен и встал. — Словом, милая Рена, не будем терять время понапрасну и обижать Лео, он, уж будь уверена, достоин хорошего к нему отношения. Идём в «Новый интурист», он вроде бы недалеко. Ну а что там пить, кофе или, к примеру, шампанское, разницы никакой.

Рена попыталась деликатно воспротивиться:

— Простите, прошу вас, я не могу… Вы ведь сказали, что мы поднимемся всего на две минуты. Вы попросили…

— Нет, нет, — продолжил ломать комедию Армен, — нельзя игнорировать старинный обычай братского народа. Нет, нет и нет, я обижусь, Рена-джан, честное слово, обижусь, Лео тоже обидится. Лучше бы позвонила кому-нибудь из своих подружек, но так, чтобы девушка была на славу и понравилась Лео. Ты говорила, что у тебя есть подружка-армянка, зовут её, помнится, Римма, твоя однокурсница. Красивая?

— Красивая. Только какое это имеет значение? Всё равно с незнакомыми ребятами она никуда не пойдёт. Я…

— Послушай, поначалу все друг с другом не знакомы, что за беда? — гнул своё Армен. — Твоё дело позвонить. Если откажется наотрез, позвони другой подружке. Посидим, послушаем музыку, отвлечёмся на час-другой от будничной суеты. Тем более, впереди суббота и воскресенье. Я, по-твоему, не прав? Если не прав, так и скажи. Позвони, Рена, старших надо слушаться. Лео, дай сюда телефон. О расходах не беспокойтесь, всё беру на себя. Приглашаю вас.

У Рены были в эту минуту беспомощные глаза.

— Прекрати, Армен, не надо никуда звонить, — внезапно вырвалось у меня. — Мне не хочется.

— Вот те на! Чего тебе не хочется? В ресторан идти? Не понял, — напирал на меня Армен. — Ты что, не губи дело! — воскликнул он по-армянски. — При таком друге, как ты, и враги ни к чему. Не слушай его, Рена, звони.

— Повторяю, Рена, не надо никуда звонить, — на сей раз уверенно, без колебаний отрезал я. — Мне, даю слово, никто не нужен. — Я чуть было не добавил: кроме тебя, — но, слава Богу, сдержался.