Птица счастья

Ксения смотрела на дочь и думала: в кого она такая? Не в монгола же…

Ремонт основной квартиры пошел полным ходом.

Надька ездила по мебельным магазинам, по антикварным лавкам. Она любила сочетание современности и старины.

В антиквариате лучше других, а точнее, лучше всех разбирался Борис.

Борис сразу понял, какие должны быть светильники — хрусталь с бронзой, на длинной цепи, высота позволяет. Должен стоять купеческий буфет из черного дерева с граненым стеклом. Сталинские стулья с высокими спинками вокруг большого дубового стола.

— Мебель будешь смотреть? — спросил Борис.

Надька поняла, что мебель дорогая. Придется платить. И она готова платить. Единственное, на что ей не жаль денег — на свой дом. Вокруг человека все должно быть прекрасно…

Андрей не проявлялся. Как в воду канул. Надька не видела его шесть месяцев и одиннадцать дней. И поразительное дело: тоска не убывала, а только нарастала. И стояла уверенность: это не конец, а какая-то ошибка, сбой в компьютере. Надо нажать одну нужную кнопку, и все заработает. Надька решила: надо проявить инициативу, поскольку под лежачий камень вода не течет. Главное, затащить Андрея в новую квартиру, а дальше — он и сам не уйдет.

В один из дней Надька подъехала к офису Андрея и стала ждать. У нее был с собой термос с кофе, бутерброды и фрукты. Надька понимала, что ожидание может быть долгим, и подготовилась.

Она поставила машину так, чтобы ее не было видно из окон офиса. Не сводила глаз с подъезда. Как опер, ведущий наружное наблюдение.

Ждать пришлось три часа. Немало. Андрей вышел из офиса. Один. Сел в машину, поехал.

Надька включила зажигание. Двинулась следом.

Андрей остановился против книжного магазина. Вошел в магазин. Надька — следом.

Андрей попросил продавщицу показать альбом импрессионистов. Молодая продавщица достала с полки тяжелый альбом. «На день рождения собрался», — предположила Надька. А может, просто в дом. Будет рассматривать со своей Светланой, сидеть на диванчике головка к головке, как голубки.

Надька встала с противоположной стороны прилавка, пристально и неотрывно смотрела на Андрея. Он поднял голову и наткнулся глазами на Надьку. Его брови вздрогнули.

Надька тут же отвела глаза — чуть-чуть в сторону и вверх. Устремила свой взгляд на стеллажи с детективами. Сделала вид, что увлечена поиском. Потом сделала вид, что ничего не нашла. Повернулась и пошла к выходу. А он смотрел, вывернув шею. Выбирал ее глазами в толпе. На Надьке был оранжевый плащ. Она удалялась, как маленькое пламя, всполох огня, который освещал его жизнь и обжигал душу.

Надька отметила про себя: как много народу в книжном магазине. Ей казалось, что уже и читать перестали. Только и делают, что выживают…

Надька вышла из магазина. Села в машину и поехала домой, в свою новую квартиру.

Позвонила Ксении, предупредила: если Андрей будет ее искать, дать ему новый телефон и новый адрес. Надька была уверена, что Андрей проявится. Не может он сойти с ее орбиты. И не сойдет. Откуда эта уверенность? Может быть, судьба записана в человеке — вся, целиком, и сигналы из будущего поступают в настоящее. А интуиция — не что иное, как способность улавливать эти сигналы.

Надька вернулась домой. Таня активно жаловалась на Машу, которая рассыпала всю гречку. Надька не слушала. Она ждала Андрея и, когда в дверь позвонили, была уверена, что это — ОН. И это был он.

Квартиру Андрей заметил и не заметил. Ему было все равно, что вокруг, хоть подвал. Главное — Надька. Что она скажет? Как встретит?

В ту ночь она не задала ему ни одного вопроса. Было не до вопросов. Она растворялась в нем, как сахар в кипятке.

В минуту отдохновения Андрей ужаснулся. Он снова поддался искушению дьявола. Но в конце концов дьявол искушал даже Христа. Иисус не поддался, но ведь он был Бог. А Андрей — всего лишь раб Божий. Пусть он слаб, но и счастлив. А кто счастлив — тот и прав.

Все вернулось на круги своя.

Надька смирилась: она не может жить без Андрея, и лучше так, чем никак. Пусть все идет, как идет.

Все шло как шло. Встречались, объединяли тела и души. Расставались — и сразу на телефон, давали друг другу отчет о каждой минуте, просто слушали голос и паузы, которые принадлежали только ему, только ей…

Лука радовался, когда Андрей входил в дом, орал «Папочка!» и лез на голову. Маша видела, что она не вхожа в «святое семейство», ревновала и замыкалась. А потом находила удобную минуту и била Луку, уравнивала ситуацию.

Надька замечала обидное неравенство детей, просила Андрея быть повнимательнее с Машей. Андрей старался, но ребенка не обманешь.

Вместе с Андреем в дом приходил праздник, салют, сверкающая елка. Все становились веселые и красивые, даже домработница Таня. И любовь не теряла накала, запретный плод всегда сладок. И все же… Как хотелось открытой любви, чтобы не прятать от людей, гордиться прилюдно.

Подруга Нина говорила: «Женится он на тебе. Посмотришь. Ему самому надоест этот осенний марафон. Сколько можно врать и крутиться, как уж на сковороде…»

Нэля говорила: «Не женится никогда. Ему так удобно».