Птица счастья

Это «дорогая» довело Кортни до белого каления. Кого-то он называет так ласково, а к ней обращается не иначе, как насмешливо: «Малыш». И даже сегодня, хотя она распустила волосы, подкрасилась и принарядилась. Впрочем, какая ей разница, чем занимается мистер Кэлхоун в свободное время. Но, как оказалось, это было для нее далеко не безразлично. Кортни взглянула на говорившего по телефону хозяина. Держа трубку в руке, он следил за ней внимательными голубыми глазами. «Почему же вдруг, — подумала Кортни, — ее стали так трогать его поступки? Почему его обращение «дорогая» к незнакомой женщине принесло ей острую боль? Может быть, причина — в обыкновенном женском тщеславии? Или это более глубокое чувство?»

Джерет повесил трубку телефона и поднял упавшую салфетку. Достав из холодильника содовую, Кортни налила себе стакан. Дождавшись момента, когда она освободилась, Джерет схватил ее за руки и притянул к себе. Это произошло так быстро, что Кортни была захвачена врасплох и не сумела уклониться. Джерет крепко держал ее в объятиях:

— Стой спокойно. Будешь вырываться — повредишь мою больную ногу. Обещаешь?

— Обещаю, — эхом отозвалась Кортни, смутно понимая смысл того, что говорит.

Джерет провел рукой по ее спине:

— Какие красивые у тебя волосы.

— Спасибо за комплимент, мистер Кэлхоун.

— Джерет, Малыш. Давай обойдемся без «мистера» и «миссис».

— Но мы же с вами не знакомы так коротко, — возразила Кортни.

Джерет принялся перебирать длинные волосы, затем приложил их к своей щеке, подробно рассматривая каждую черточку ее лица.

— Тогда что нам мешает познакомиться поближе? Я бы очень хотел этого. И вы, если бы были хоть наполовину честны перед собой, хотя бы на одну десятую менее щепетильны и чопорны, вы бы признались, что и вам этого хочется не меньше.

— У вас столько же очарования, сколько у репейника, — еле слышно произнесла Кортни, и в голосе ее послышалось осуждение.

Джерет засмеялся:

— Ну, говори, говори, Малыш… Надо же — «репейник»!

Кортни попыталась освободиться, но под рукой не оказалось никакой опоры, кроме самого Джерета Кэлхоуна, его рук, плеч, груди. И в эту минуту в его облике не было резкости или острых углов. Напротив: полные, красиво очерченные губы излучали захватывающую чувственность.

— Ты не обожжешься, если положишь руку мне на плечо, — предложил Джерет.

— Может, вы отпустите меня?

— Не вижу в этом никакой необходимости. Расслабься, давай поговорим о колючках. Вот ты ведешь себя так, словно сидишь на одной из них. — Ласково уговаривая, Джерет перебирал в пальцах ее длинные шелковистые волосы. — Они, как золото.

— Кто? — удивилась Кортни.

— Твои косы. Просто чертовски хороши.

Поджав губы, Кортни покраснела и снова попыталась освободиться из объятий.

— Эх, поцеловать бы тебя так крепко, чтобы пропало всякое желание удирать!

— Да вы просто чемпион среди отвратительных и мерзких типов! — Грубостью Кортни пыталась подавить в себе всплеск стремительно захвативших ее симпатии и желания.

— А ты такая пылкая, ласковая и соблазнительная, Малыш, что устоять перед тобой просто невозможно. Закрой глаза.

— Н-е-ет!

— Кортни, — тихо, но твердо повторил он. — Я хочу поцеловать тебя.

Ее сопротивление таяло и исчезало. И чем сильнее Джерет поддразнивал ее, тем быстрее она сдавалась. Желание, чтобы он целовал ее крепко-крепко, так ясно отразилось в глазах Кортни, что Джерет без лишних слов сжал ее в объятиях и жадно завладел губами. Рукой она обвила его за шею, почувствовав легкое прикосновение мягких волос. Все вокруг перестало существовать, самые разные чувства соединились в этом поцелуе. Сердце Кортни билось гулко и неровно, сейчас она уже не смогла бы назвать его «репейником». В эту минуту ее держал в объятиях сексуальный, чувственный мужчина, ласки которого приводили ее в экстаз. Кортни приникла к нему, всем телом стремясь навстречу страстному поцелую. Рука Джерета ласкала ее грудь. Он так близко прижал ее к себе, что через одежду Кортни почувствовала, как в возбуждении напряглись его мышцы.

Мгновенно осторожность взяла верх, и она выскользнула из объятий.

— Достаточно, — прошептала она.

Джерет молча смотрел на нее, и в его взгляде горело такое долго сдерживаемое желание, что Кортни потеряла голову и бросилась ему на шею.

— Кажется, достаточно не будет никогда, — хрипло прошептал Джерет, принявшись вновь играть ее волосами. — Что с тобой случилось, Малыш? Это неудачное замужество сделало тебя такой?

— Нет, и я не хочу говорить о причинах, — поспешно ответила Кортни, пытаясь восстановить дыхание. Внезапно она передумала: — Вы давно пытаетесь узнать, откуда во мне столько ханжества. Мой брак здесь ни при чем. Все дело, наверное, в воспитании и характере. Я выросла в доме, где было полно хрупких и утонченных женщин, истинных леди, всегда таких чопорных и правильных, которые и создали меня по своему образу и подобию.

— А твой отец? — осторожно спросил Джерет.