Птица счастья

Повар и Влад сложили руки скамеечкой. Вика села на переплетенные руки, обняв обоих за шеи. Они ее раскачивали, и рыжие волосы летели вслед.

В дверях появилась Саша Коновалова.

Ее взору предстал разоренный свадебный стол в объедках и окурках. И ее жених, держащий на своих руках молодой пышный зад.

Недавняя невеста стояла, раздувала ноздри. Музыка смолкла.

Владимир Петров убрал руки. Вика едва успела подставить под себя ноги. Иначе грохнулась бы с метровой высоты.

Нависла зловещая пауза. Невеста хотела что-то сказать, но передумала и пошла прочь.

Владимир Петров хотел остаться на месте, но не вышло, и он побежал за ней следом, бормоча:

– Я тебе все объясню…

Саша села в машину и рванула вперед, возмущенно фыркнув выхлопной трубой.

Владимир остался стоять.

Вика подошла с сочувственным лицом.

– Вова… – Она не знала, что сказать дальше, и замолчала.

Владимир повернул к ней голову. Его уже давно никто не звал Вова. Только мама в далеком детстве.

– Хотите, я с ней поговорю? – предложила Вика. – Я скажу, что это я виновата. Вы ни при чем…

Владимир вытащил мобильник, торопливо набрал номер Саши. Передал свой мобильник Вике.

– Да?! – зло и отрывисто отозвалась Саша.

– Здравствуйте… Это я, Вика… – растерянно сообщила Виктория. – Нам надо поговорить.

– Какая еще Вика? О чем говорить?

– О вашем женихе.

Саша настороженно молчала, и Вика не была уверена, слышат ее или нет. Но это не имело значения. Она заговорила в пустоту:

– Вы красивая. У вас этих женихов – навалом. Какая вам разница, тот или этот? А мне – только он. Понимаете? Я его люблю с восьмого класса. Он для меня первый и последний. И единственный.

Саша Коновалова нажала отбой. В телефоне забились короткие гудки.

Владимир Петров ошеломленно смотрел на Вику.

– Вы сумасшедшая? – спросил он.

– Нет. Я нормальная. Просто у меня рушится судьба. Сейчас. В эту минуту. Не кричите на меня, если можете.

– Да я не кричу. Но у меня тоже рушится судьба. Почему вы считаете, что можете распоряжаться моей жизнью?..

Он повернулся и пошел.

– Вова! – отчаянно окликнула Виктория.

– Два условия… – Владимир Петров остановился на мгновение и выбросил перед собой два пальца. – Первое – чтобы я вас больше не видел, второе – чтобы я вас больше не слышал. А сумасшедшая вы или нет – мне все равно.

Владимир ушел. Вика заплакала.

Подошел капитан Рогожкин и приложил руку к козырьку:

– Разрешите вас препроводить домой на нашей машине. А товарищ жених не прав. Но задержать его мы не можем.

* * *

Вика лежала на диване. Дед смотрел бразильский сериал. Эта мизансцена продолжалась пятый день. На работу Вика не ходила. Депрессия не пускала. Дед беспрепятственно залезал по утрам в ванну и совершал свои утренние прогулки.

Дед видел: с внучкой что-то творится. Вика не ела и не разговаривала. Но он ей не мешал. Ждал, когда само отпустит.

В дверь позвонили.

– Поди открой, – велел дед.

Вика не отозвалась, как будто не слышала.

Дед кряхтя поднялся с кресла. Болели все кости, должно быть, заржавели от времени.

Дед открыл дверь. Вошли Вера и Варя. Разгрузили сумки. Достали вино и копченых кур.

Вика не реагировала. Дед увеличил в телевизоре звук, чтобы лучше слышать.

«Нанду! Это ты, любовь моя?» – загрохотало из телевизора.

– Николай Фомич! – заорала Вера. – Сделайте потише!

Дед не слышал Веру. Вика никак не реагировала.

– Прямо как в курятнике, – откомментировала Варя.

– Да ладно… – простила Вера.

Подруги расставили еду на журнальном столике. Принесли тарелки и стаканы. Разлили вино.

Дед охотно принял подношение, а Вика не поднялась. Для нее все потеряло смысл.

Подруги стали вдвоем пить и закусывать. Невнимательно косились в телевизор.

– Ты должна понять, – сказала Варя. – Есть мечты, иллюзии. А есть жизнь…

Вика сморгнула.

– Мечты – это любовь и богатство. А жизнь – это труд каждый день, экономия денег, страдания, старость и смерть.

– Тогда лучше сразу умереть, – отозвалась Вика.

– Нет. Не лучше. Ты полюби то, что есть. Кур, бомжа Хмельницкого, солнце по утрам…

– Кстати, Хмельницкий приходил, – перебила Вера. – Спрашивал адрес. Мы ему дали.

– Зачем? – спросил дед. Значит, прислушивался к беседе.

– Чтобы больше не спрашивал. А то он не отстанет…

* * *

Вечером Вика решила отравиться и стала соскребать серу со спичек. С одного коробка получилась половина рюмки. Вика налила в рюмку вина, чтобы легче было выпить. Выдохнула. В этот момент раздался звонок в дверь.

Вика не хотела помирать второпях, отставила рюмку и открыла дверь. В дверях стоял Хмельницкий.

– Чего тебе? – спросила Вика. Ей было некогда.

Хмельницкий молчал. Серые волосы слиплись клоками.

– Ты давно мылся? – поинтересовалась Вика.

– Не помню.

– Заходи, – пригласила Вика. Рюмка с серным вином могла подождать.

Вика набрала полную ванну воды и насыпала туда стирального порошка. Бомж Хмельницкий стоял рядом и смотрел.

– Тебе ясно, что надо делать? – спросила Вика.

– В общих чертах.

– Ну, давай…

Вика закрыла дверь в ванную. Ждала.