Птица счастья

Надька собралась было поиграть на нем как на пианино, заученными пассажами. Но техника не понадобилась. Музыка шла изнутри.

Вместо «дай денег» Надьке захотелось выдохнуть: «Я тебя люблю». Но промолчала. Не хотела подставляться.

Надька заснула на его груди. Она часто видела в кино: женщина спит на мужской груди, и всякий раз удивлялась – это же неудобно. Голове неудобно, и он дышит прямо в лицо. Гораздо удобнее обособиться, сдвинуться на край кровати, лучше под отдельное одеяло, чтобы никаких прикосновений. А еще лучше – вообще уйти в другую комнату.

А сейчас она хотела именно так: голова на груди, чтобы объединить биополя и стать одним.

Среди ночи Надька проснулась. Захотелось пить.

Она выбралась из кровати. Голая пошла бродить по дому в поисках воды. Напилась из чайника. Вышла на балкон.

Летняя ночь. Луна. Звезды. Надька. Одна в ночи, но не как сирота, а как царица. Повелительница всего сущего. Откуда взялась эта гордая уверенность, независимость, самодостаточность? Вот так стоять над притихшим миром, а рядом – поверженный, мерно дышащий Андрей Хныкин с чистым дыханием и золотыми мозгами…

Луна стоит светящимся блином – далекая планета, но не такая уж далекая. Люди по ней походили, ничего не увидели, никакой жизни. Тогда, спрашивается, зачем она крутится в небе – пустой бесполезный шар. Надька подозревала, что на луне селятся души умерших людей. У них другое время и пространство, они не видны живым. Но они там. Поэтому собаки воют на луну. Поэтому у нее такой алюминиевый, безжизненный свет.

Подобные мысли подчеркивали Надькино счастье. Ей так далеко до старости, не говоря о смерти. У нее все только начинается. Птица счастья села на плечо и звенела крыльями у самого уха. И не надо никаких денег и никаких квартир, и никаких Парижей тоже не надо. Кем она там была? Пораженка, содержанка… А тут – царица под луной.

Надька вернулась в горячие жадные руки Андрея. Они сплелись и, как две рыбы, пошли на глубину. А океан обтекал их литые тела.

Утром Надька сказала:

– Ты должен любить теперь только меня.

– Я женат, – легко уточнил Андрей.

– А как же теперь? – не поняла Надька.

– Будем встречаться… Иногда.

В город ехали молча. Надька смотрела в окно. Она не будет просить у него денег и не будет встречаться иногда. Как с турком или с арабом. Для «иногда» можно найти что-то попроще. Чтобы не рвать душу.

Подъехали к клубу. Там Надька бросила свою машину.

Андрей спросил:

– Когда?

– Никогда, – твердо ответила Надька.

– Как хочешь… – не обиделся Андрей.

Встретились в этот же день. Вечером. И на другой день, тоже вечером.

И понеслось. Андрей звонил Надьке на мобильный каждые полчаса, и она жила только ожиданием нового звонка. А если Андрей задерживался на минуту-другую, звонила сама.

О чем они говорили? Да ни о чем. Просто дышали, что-то произносили. Формировалась новая душа – одна из двух. Одна большая душа из двух маленьких.

Это – любовь.

* * *

Через месяц Надька почувствовала, что она беременна. С одной стороны, это – ни в какие ворота. На одного ребенка нет времени, а тут – второй. Но с другой стороны, Надькины позиции укрепляются. Одно дело – просто любовница. Их может быть сколько угодно. Не одна, так другая. И совсем другое дело – любовница с ребенком. Младшая жена. Родной человек.

У Андрея нет детей. Это неправильно. Надька поправит ошибку. Родит ему маленького царевича, породистого и сероглазого. Или девочку-хунвейбиночку, с азиатским разлетом глаз. Ребенок перетянет Андрея от жены к Надьке, и тогда сбудется мечта. Она выйдет замуж за Онассиса, но не старого, бывшего, траченного молью. А за молодого, желанного и неисчерпаемого. Ей казалось, что она будет любить его всегда с неослабевающим напором.

А если Андрей не захочет уйти от жены, все равно не бросит Надьку с ребенком. Будет помогать. У нее появится пожизненная пенсия. Это умно и дальновидно. Но главное – она хочет иметь живую частичку Андрея, которая всегда будет при ней. Маленький будет расти, а взрослый набирать года, и Надька окажется свидетелем всего жизненного цикла: детство, отрочество, зрелость и так далее…

Надька стала думать: как ему сообщить? Не по телефону же…

В один из вторников поехали на дачу среди дня. Удалось вырваться.

Отправились в лес. Стояла молодая осень. Желтое, зеленое, багряное. Деревья отражались в стоячей реке.

Нашли четыре хороших гриба: три белых и подосиновик. Сорвали зачем-то. Надька увидела змею. Взвизгнула от неконтролируемого брезгливого ужаса.

– Это уж, – сказал Андрей.

– Откуда ты знаешь? Он дал тебе визитку?

– У него желтый воротничок – визитка.

Вернулись домой. Надька начала сооружать грибной супчик. Андрей стоял рядом и помогал. Чистил картошку и морковку специальными ножичками. Потом расставляли тарелки – тоже вместе. Ничего не значащие движения и действия были наполнены тихой радостью и смыслом, почти откровением. А откровение в том, что жизнь, оказывается, – счастье и праздник, когда рядом тот, кто тебе нужен.

Ничего особенного: просто супчик, просто рука протянулась за хлебом… А оказывается – целый мир, будто открыл железную дверь в стене.