Птица скорби

То был первый день занятий в новом календарном году, и когда я вошла в школьный холл, он гудел как улей. Отовсюду слышался радостный смех – все обменивались рождественскими историями и приветствовали друг друга. Ни в одной семье Рождество не обходится без салатов с картофелем и рисом, курятины и фанты. Редким же везунчикам достаются подарки и новая одежда. Для меня, десятилетней, всё это и являлось счастьем.

Как водится, за каникулы с каждой из нас происходили какие-нибудь перемены: у кого-то выпали молочные зубы, у кого-то родились братья и сёстры, иные прибавляли в росте пару сантиметров, а у некоторых девочек даже начинала расти грудь. Что касается меня, то я к новой четверти обкорнала волосы – это после того, как Али сравнил их с пыльным кошмаром. Он хоть и сказал правду, но из вредности, потому что я обыграла его в салочки. Ух, как расстроилась мама. Она застала меня за этим занятием в самом конце, когда я уже отстригала кухонными ножницами последнюю светло-коричневую кудряшку.

– Чимука, ты с ума сошла? Волосы для девочки – как корона для принцессы! – Но было уже поздно. Я решилась на такое, надеясь, что после этого у меня начнут отрастать более тёмные и жёсткие волосы, как это бывает с малышами, но у меня полезли ещё более светлые пряди, так что Али ещё мягко выразился насчёт пыльного кошмара.

Задумчиво грызя ногти, я выискивала глазами подружек среди девочек в одинаковых зелёных платьях, белых носочках и чёрных туфлях. Мы выстроились перед сценой, а учительница ходила между рядами и проверяла нас на предмет неопрятной причёски, грязных носков или плохо начищенных туфель. Я машинально пригладила волосы, боясь, что с такой причёской мне точно влетит, но обошлось. Наконец я увидела свою первую подружку Луизу: она стояла в моём ряду чуть левее и разговаривала с девочкой из другого класса. Повернувшись ко мне, она сделала большие глаза и воскликнула, прикрыв рот пухлой ладошкой:

– Чичи, что ты сделала с волосами?

Я нахмурилась. Наверное, я всё-таки зря так обкорналась. А что делать? Это у Луизы толстые, аккуратные косички с вплетёнными в них шерстяными нитями, а у меня – сплошное несчастье. Отбросив грустные рассуждения, я кинулась обнимать подругу. На сцене, под табличкой «Начальная школа для девочек, г. Лусака» стояли старые напольные часы в деревянном корпусе, и они показывали пять минут восьмого – а это значит, что вот-вот появится директриса. Наобнимавшись, мы с Луизой стали искать нашу третью подругу – Таонгу. В задних рядах Луиза заприметила её чёрную как ночь пышную шевелюру и, шепнув «вот она», потащила меня за собой.

– Бванджи[4], – тихо поприветствовала нас Таонга, ведь учителя не поощряют просторечия, потому что школа-то – английская.

– Бвино[5], – хором ответили мы и заняли своё место возле Таонги.

Закончив инспекцию, учительница вывела на сцену неопрятных, на её взгляд, учениц, которым после занятий предстояло выполнить какую-нибудь трудовую повинность – например, подмести школьный двор или собрать мусор.

Потом пришла директриса, поздравила нас с началом занятий, и мы все разошлись по классам. Наш класс – 6 «Д», но нам ещё не назначили классного руководителя, поэтому перекличку по журналу делал мистер Мвапе, классный 6 «Г».

– Чимука Грейс Мвия! – бедный учитель уже осип от двойной работы.

– Я здесь! – откликнулась я, стараясь перекричать невообразимый гул, потому что наш класс состоял из пятидесяти девочек.

Закончив перекличку, мистер Мвапе вернулся в свой класс, и мы остались предоставлены сами себе. Наша троица затеяла познавательную игру в «города». Пока Луиза задумалась над ответом, я кинула взгляд в окно и увидела, что директриса разговаривает с тремя взрослыми – двумя дяденьками и молодой женщиной с младенцем за спиной в слинге из читенге[6]. Взрослые стояли ко мне спиной, и я не могла разглядеть их лиц, но директриса явно выглядела расстроенной. Потом все четверо направились к дверям школы. Увидев это, Таонга похватала с парты наши листочки и поспешно засунула их в портфель. Через несколько минут в класс вошла директриса с тремя посетителями. Солнце било им в лицо, и я их снова не разглядела. За спиной у женщины заплакал ребёнок, женщина тихо заговорила, и я поняла, кто это. Моя тётя Бо Шитали и малышка Лимпо. В голове пронеслось: что она тут делает? Взрослые направились ко мне, а я пыталась прочесть эмоции на лице Бо Шитали. Мне показалось, что она чем-то опечалена. Я похолодела, вперив взгляд в тётушкины чёрные мукуле[7], заплетённые змейками в изысканный узор. Как обычно бывало в минуты волнения, я начала пересчитывать все эти косички: одна, две, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать…

Из транса меня вывел голос директрисы:

– Чимука Мвия, пройди со мной, пожалуйста.

Что же такое случилось?