Птица-слава

— «Графу Александру Суворову в собственные руки». — Покрутил фельдмаршал пакет в руках, вернул офицеру. — Не мне, — говорит. — Не мне.

— Как — не вам? — поразился посыльный. — Вам. Велено вам в собственные руки.

— Не мне. Не мне, — повторил Суворов. — Не задерживай. Мне с ребятами в лес по грибы-ягоды надо идти.

И пошел.

Смотрит офицер на пакет — все как полагается: и «графу» и «Александру Суворову».

— Александр Васильевич! — закричал. — Ваше сиятельство!

— Ну что? — остановился Суворов.

— Пакет…

— Сказано — не мне, — рассердился Суворов. — Не мне. Видать, другому Суворову.

Так и уехал ни с чем посыльный.

Прошло несколько дней, и снова в Кончанское прибыл на тройке молодой офицер. Снова привез из Петерабурга от государя императора пакет за пятью печатями.

Гляпул Суворов на пакет, прочитал:

— «Фельдмаршалу российскому Александру Суворову». Вот теперь мне, — произнес Суворов и распечатал пакет.

«Бить, а не считать»

Впервые Суворов попал на войну совсем молодым офицером. Россия в то время воевала с Пруссией. И русские и прусские войска растянулись широким фронтом.

Армии готовились к грозным боям, а пока мелкими набегами «изучали» друг друга.

Суворову выделили сотню казаков и поручили наблюдать за противником.

В сорока верстах от корпуса, в котором служил Суворов, находился прусский городок Ландсберг.

Городок небольшой, но в стратегическом отношении важный. Стоял он на перепутье проезжих дорог. Охранял его хорошо вооруженный отряд прусских гусар.

Ходил Суворов несколько раз со своей сотней в разведку, исколесил всю округу, но, как назло, даже издали ни одного пруссака не увидел.

И что же это за война, если даже не видишь противника!

И вот молодой офицер решил учинить настоящее дело, попытать счастья и взять Ландсберг. Молод, горяч был Суворов.

Поднял он среди ночи сотню, приказал седлать лошадей.

— Куда это? — заволновался казачий сотник.

— Вперед! — кратко ответил Суворов.

До рассвета прошла суворовская сотня все сорок верст и оказалась на берегу глубокой реки, как раз напротив прусского города.

Осмотрелся Суворов — моста нет. Сожгли пруссаки для безопасности мост. Оградили себя от неожиданных нападений.

Постоял Суворов на берегу, подумал и вдруг скомандовал:

— В воду! За мной! — И первым бросился в реку.

Выбрались казаки на противоположный берег у самых стен вражеского города.

— Город наш! Вперед! — закричал Суворов.

— В городе же прусские гусары, — попытался остановить Суворова казачий сотник.

— Помилуй бог, так это и хорошо! — ответил Суворов. — Их как раз мы и ищем.

Понял сотник, что Суворова не остановишь.

— Александр Васильевич, — говорит, — прикажите хоть узнать, много ли их.

— Зачем? — возразил Суворов. — Мы пришли бить, а не считать.

Казаки ворвались в город и разбили противника.

Туртукай

Слава Суворова началась с Туртукая.

Суворов только недавно был произведен в генералы и сражался под началом фельдмаршала графа Румянцева-Задунайского против турок.

Румянцев был заслуженным военачальником. Одержал он немало побед над противником. Много сделал для развития русской армии. Суворов очень ценил Румянцева и считал себя его учеником. Однако здесь, под Туртукаем, отношения между ними не заладились. Война с Турцией вначале велась нерешительно. Русская армия топталась на месте. Никаких побед, никаких продвижений. А Суворову не терпелось идти вперед, не хотелось ему сидеть на месте.

— Одним глядением крепостей не возьмешь, — возмущался молодой генерал.

И вот, не спросив разрешения, Суворов завязал с неприятелем бой. Отбросил противника, погнал и уже было ворвался в турецкую крепость Туртукай, как пришел приказ Румянцева повернуть назад.

Суворов подумал: победа рядом, командующий далеко, и ослушался. Ударил в штыки: «Чудо-богатыри, за мной!» — и взял Туртукай.

Тут же написал фельдмаршалу донесение:

«Слава богу, слава вам! Туртукай взят, и я там».

Разгневался Румянцев, решил отдать Суворова под суд за ослушание и невыполнение приказа.

Те, кто были поближе к Румянцеву, говорили:

— Прав фельдмаршал. Что же это за армия, если в ней нарушают приказы!

Однако большинство офицеров защищали Суворова.

— Так приказ приказу рознь, — говорили одни.

— За победу — под суд?! — роптали другие.

— Это из-за стишков фельдмаршал обиделся, — перешептывались третьи.

Слухи о предполагаемой расправе над молодым генералом дошли и до царицы Екатерины Второй. Защитила она Суворова. «Победителя не судят», — написала царица Румянцеву.

Суворов вернулся к войскам и через несколько дней одержал новую победу над турками.

Суворов стоял в Кинбурне…

С небольшим отрядом казаков и солдат Суворов стоял в Кинбурне.

Важной была крепость. Слева — Черное море. Узкая песчаная коса впереди. Справа — Днепровский лимап. Не допустить турок в Днепровский лиман — задача Суворова.

Пятьдесят шесть турецких судов и фрегатов подошли к Кинбурнской косе, открыли огонь по русским.

Окончили турецкие корабли обстрел, стали высаживать отборные войска на берег. Боялись турки Топал-паши[4] — так прозвали они Суворова. Даже советчиков — французских офицеров призвали к себе на помощь.