Птица солнца

Сквозь мягкий туман пыли и веков на меня смотрело лицо. Давно мертвое, высохшее, обтянутое коричневой, как табак, кожей. Глаза – пустые темные дыры, губы ссохлись и сморщились, обнажив в улыбке желтые зубы.

– Мертвецы, – сказал Лорен. – Их тут десятки.

– Жертва? – предположил я. – Нет, тут что-то другое.

– Похоже на сражение. Как будто они убиты в схватке.

Теперь, узнав, что это такое, мы могли пробираться мимо тел, лежавших грудами или поодиночке на каменном полу. Спиной к стене сидел труп в мантии из серой пыли, голова его упала на грудь, а вытянутая рука сбила с полки четыре кувшина, они лежали на полу рядом с ним, как пышные французские булки.

– Должно быть, дьявольская была битва, – сказал я с благоговением.

– Именно так, – негромко ответил Лорен, и я удивленно повернулся к нему. Глаза его горели яростным внутренним возбуждением, губы разомкнулись, на них застыла безрассудная улыбка.

– Как это? – спросил я. – Откуда ты знаешь?

Лорен взглянул на меня. Секунду-другую он меня не видел, потом его взгляд сфокусировался.

– А? – сказал он, удивленный.

– Ты говорил так, будто знаешь.

– Да? Не знаю. Просто – так должно было быть.

Он медленно двинулся по проходу, переступая через ряды мертвецов, вглядываясь в углубления, и я медленно пошел за ним. Мозг мой метался, как загнанный бык, набрасывался на каждую мысль, поворачивал и бросался снова. Я знал, что способность к спокойному логическому мышлению вернется, только когда спадет первоначальное возбуждение.

А пока я был уверен только в одном. Наша находка грандиозна. И значит не меньше открытия Лики в Олдувайском ущелье – это нечто такое, что потрясет и изумит мир археологии. Именно об этом я мечтал и молился двадцать лет.

Мы дошли до конца прохода. Тут нас ждала новая панель из песчаника, но с украшением. В камне было вырезано стилизованное изображение солнечного диска. Три фута в диаметре, похожее на огненное колесо фейерверка, с лучами, отходящими от окружности. Изображение пробудило во мне странное почтительное благоговение и страх; такое чувство я иногда испытываю в синагоге или в гулкой тишине христианских церквей. Мы с Лореном долго смотрели на это изображение, потом он резко повернулся и посмотрел в противоположный конец прохода, отделенный от нас ста пятьюдесятью пятью футами.

– И это все? – раздраженно спросил он. – Всего лишь проход, кувшины и старые кости? Должно быть еще что-то.

Потрясенный, я понял, что он разочарован. Для меня во всей вселенной не существовало большей награды, наступил кульминационный миг моей жизни – а Лорен был разочарован. Я почувствовал, как во мне разгорается гнев.

– А чего ты хотел? – спросил я. – Золота, бриллиантов, саркофагов из слоновой кости?..

– Чего-то в этом роде.

– Ты еще даже не знаешь, что мы тут нашли, а тебе мало.

– Бен, я этого не говорил.

– Знаешь, в чем твой недостаток, Лорен Стервесант? Ты чертовски избалован. У тебя есть все, поэтому тебя ничто не удовлетворяет.

– Погоди!

Я заметил в его глазах отражение своего гнева, но, не обращая на это внимания, продолжал:

– Я работал ради этого всю жизнь. И наконец добился своего, а что говоришь ты?

– Эй, Бен! – В его глазах появилось понимание. – Я вовсе не это имел в виду. Я не умаляю твоего достижения. Я действительно считаю, что это величайшее открытие в истории древней Африки, я только…

Ему потребовалось несколько минут, чтобы смягчить меня. Наконец я неловко улыбнулся.

– Ну ладно, – сдался я, – но больше никогда так не говори. Всю жизнь разные сволочи пытались опорочить мою работу и мои теории, так что ты уж помолчи.

– Одного о тебе нельзя сказать: что ты боишься говорить открыто! – Он слегка сжал мое плечо. – Ну, Бен, давай посмотрим, что там в кувшинах.

– Не надо трогать их, Ло. – Я теперь стеснялся своего гнева и готов был сдаться. – Их нужно сначала очистить, отметить место каждого…

– Несколько штук лежит на полу, они сбиты с полок, – заметил Лорен. – На полках их тысячи. Только один. Черт возьми, Бен, это не принесет вреда!

Он не спрашивал разрешения, на это Лорен Стервесант не способен – он самым мягким тоном отдавал приказ. А сам уже двинулся назад, туда, где рядом с покрытым пылью трупом лежали кувшины, и я заторопился за ним.

– Хорошо, – неуверенно согласился я, пытаясь сохранить хотя бы видимость контроля над своей находкой. – Возьмем – но только один. – Я втайне испытал облегчение оттого, что неверное решение принято без меня. Меня тоже снедала лихорадка нетерпения, я тоже хотел знать, что там внутри.

Кувшин стоял в центре рабочего стола в нашем сборном доме-складе. Снаружи спустилась тьма, но тут горели все лампы. Мы стояли вокруг стола – Салли, Рал, Лесли и я. Тинус ван Вуурен по-прежнему находился в пещере, но его статус изменился: из горного инженера он превратился в ночного сторожа. Лорен решил установить круглосуточную охрану входа в туннель, и Тинус был первым, потом его сменят другие.

Через тонкую перегородку доносился голос Лорена, он кричал в микрофон: