Птица солнца

— Ты пока еще ничего не видела.

— Я видела достаточно. — Она мягко оторвалась от меня. — Пойдем, Бен. Вернемся в лагерь, подальше от холмов. Может, там есть что-нибудь.

Мы медленно брели по жаре. Тут было множество цветов. Я заметил пчел, которые торопливо заползали в цветки, их задние лапки пожелтели от пыльцы. Недавние дожди промыли целую рытвину, хотя никаких других следов присутствия влаги не осталось. Я забрался в рытвину и осмотрел обнажившиеся слои камня и почвы. На глубине в три фута от поверхности булыжники были закруглены и обточены водой.

— Хорошая догадка, Сал! — Я подобрал несколько булыжников и увидел в полусформировавшемся песчанике двустворчатую раковину моллюска. — Это доказывает некоторые положения нашей теории. Когда-то здесь было дно озера.

Салли, оживившись, спустилась ко мне.

— Что это?

— Разновидность Unionidae, пресноводный африканский моллюск.

— Я бы хотела найти что-нибудь более интересное, — сказала Салли и уронила древнюю раковину на песок.

— Да, — согласился я и выбрался из рытвины.

Единственное мое оправдание в том, что мою способность рассуждать затуманивали сильное разочарование и недавняя близость с Салли. Обычно я не обращаюсь с научными образцами так бесцеремонно. И никогда не пропускаю сразу четыре подсказки за час. Мы пошли дальше, не оглядываясь.

Лагерь уже был обустроен и исправно действовал, когда мы с Салли, пыльные и потные, притащились и сели завтракать консервированной ветчиной и виндхукским пивом.

— Нашли что-нибудь? — спросил Лорен, и мы одновременно помотали головами и поднесли к губам пивные кружки.

— Теплое! — с отвращением сказала Салли, отхлебнув.

— Повар включил холодильник. К вечеру будет холодное.

Мы ели молча. Наконец Лорен заговорил:

— Пока вас не было, я вызвал по радио Ларкина. Завтра он пришлет вертолет. Поищем еще раз с воздуха. Это раз и навсегда решит вопрос. Если тут делать нечего, я на нем улечу. В Йоханнесбурге назревают события, а в вертолете, к сожалению, только одно пассажирское место. Вам придется возвращаться на машинах.

Тут прибыла делегация во главе с Джозефом. Нам сообщили, что какой-то глупец оставил открытыми втулки всех четырех цистерн с водой. Теперь до конца пути у нас на семнадцать человек тридцать пять галлонов воды.

— Поэтому, — с очевидным удовольствием закончил Джозеф, — завтра утром нам нужно выехать и вернуться к ближайшему источнику воды на дороге в Маун.

Прозвучало несколько грозных замечаний по поводу этого нового неприкрытого саботажа, но никто из нас не мог сердиться по-настоящему.

— Ладно, Джозеф, — с покорностью согласился Лорен. — Завтра утром свертываем лагерь. Выедем до ленча.

Отношения нанимателей и нанимаемых немедленно улучшились. Я даже заметил несколько улыбок и услышал смех у кухонного костра.

— Не знаю, что вы двое собираетесь делать сегодня после обеда, — с этими словами Лорен закурил сигару, — но я заметил след слона, когда проводил утреннюю разведку. Возьму «лендровер» и подносчиков ружей. Не беспокойтесь, если к ночи мы не явимся: может, придется далеко идти по следу.

Салли подняла голову; на мгновение мне показалось, что она опять собирается высказаться по поводу кровавого спорта, но она только нахмурилась и занялась ветчиной. Я смотрел, как «лендровер» исчезает за поворотом утесов, потом предложил Салли:

— Хочу найти тропу на вершину. Пойдешь со мной?

— Нет уж, Бен, — ответила она. — Хочу порисовать.

Изо всех сил скрывая разочарование, я пошел вдоль подножия холмов и через полмили нашел тропу, ведущую в ущелье. Это ущелье поднималось по склону и сплошь заросло кустарником.

Подъем оказался крутым, солнце жгло спину и, отражаясь от скал, било прямо в лицо. Из трещин и щелей в камне за моими усилиями с живым интересом следила целая армия маленьких пушистых скальных кроликов. Сорок минут спустя, исцарапав руки о колючки, я поднялся на вершину. Моя рубашка насквозь промокла от пота.