Птица солнца

Салли посмотрела в зеленые глубины, и пятнистый, зыбкий, отраженный свет странно озарил ее лицо. В глазах ее появилось непонятное выражение. Она вдруг встряхнулась. По всему ее телу прошла дрожь, и Салли оторвала взгляд от зеленоватой поверхности.

— Странное чувство. Мурашки по коже. Бр-р.

Я начал сматывать леску, а Салли легла на дно лодки и загляделась в отверстие в своде. Вытаскивать леску оказалось не так легко, но работа продвигалась.

— Бен, — неожиданно сказала Салли, — посмотри туда.

Я перестал мотать и посмотрел вверх. Мы никогда не смотрели на отверстие в своде под таким углом. Форма отверстия изменилась.

— Туда, Бен. На ту сторону. — Салли показала. — Вот, видишь, из свода торчит камень? Он слишком прямоугольный, слишком правильный, чтобы иметь естественное происхождение.

Некоторое время я смотрел. Потом с сомнением сказал:

— Может быть.

— Мы ведь не пытались найти это отверстие наверху, Бен, — с надеждой сказала Салли. — А можно это сделать? Давай поднимемся и посмотрим на этот прямоугольный камень. Можно, Бен?

— Конечно, — согласился я.

— Сегодня. Сейчас! Уже третий час. До темноты успеем.

— Ну давай. Можно прихватить с собой фонарики.

Растительность на вершине холма оказалась густой и колючей. Я обрадовался, что прихватил с собой мачете. Пришлось прорубать тропу. Снизу мы отметили примерное расположение отверстия, но все равно почти два часа блуждали в зарослях, пока я чуть не свалился в него.

Неожиданно прямо передо мной открылась пугающая черная бездна, и я отпрыгнул, чуть не сбив Салли с ног.

— Еще бы шаг, и… — Испытав потрясение, я обошел отверстие, держась на приличном расстоянии и направляясь туда, где в пустоту выдавалась прямоугольная скала.

Я наклонился, осматривая камень. Далеко внизу в полутьме блестела поверхность изумрудного бассейна. Я не переношу высоту и, наклонившись чтобы осмотреть боковую поверхность, почувствовал головокружение.

— Поверхность правильная, Сал. — Я провел по камню руками. — Но никаких признаков обтесывания я не вижу. Конечно, тут здорово поработали ветер и солнце…

Я поднял голову и застыл в ужасе. Салли ступила на каменную платформу, будто на доску для ныряния. Она стояла на самом краю. Я смотрел. Вдруг она вскинула руки над головой. Растопыренными пальцами она указывала на небо — тем самым жестом, какой сделала, впервые встав на краю изумрудного бассейна.

— Салли! — закричал я.

Девушка дернула головой. И слегка покачнулась. Я привстал на колени.

— Не надо, Салли, — снова крикнул я, сообразив, что она вот-вот прыгнет в голодную каменную пасть. Салли медленно склонилась над пропастью. Я пробежал по плите и, когда Салли, наклонившись, миновала точку равновесия, схватил ее за руку. Какое-то мгновение мы балансировали на краю бездны, потом я оттащил Сал от края, в безопасность.

Неожиданно Салли задрожала и истерически зарыдала, а я, смертельно испуганный, держал ее в объятиях. Я не мог понять, что это было — случилось что-то таинственное и в высшей степени тревожное.

Когда всхлипывания Салли стихли, я мягко спросил:

— Что случилось, Сал? Зачем ты это сделала?

— Не знаю. Сначала у меня закружилась голова, потом все потемнело, в голове зашумело и… не знаю, Бен. Просто не знаю.

Прошло не менее двадцати минут, прежде чем Салли оправилась настолько, что мы смогли начать спуск к лагерю. Солнце уже садилось. До тропы, ведущей вниз, мы добрались затемно.

— Через несколько минут взойдет луна, Сал. Не хочется спускаться в темноте. Давай подождем.

Мы сидели на краю утеса, прижавшись друг к другу, не ради тепла — воздух все еще был горячим, а скалы нагреты солнцем, — а потому, что оба еще не отошли от пережитого потрясения. Сначала из-за горизонта показалось серебряное зарево, потом большая яркая круглая луна поднялась над вершинами деревьев и залила землю мягким бледным светом.

Я посмотрел на Салли. Лицо ее в свете луны стало серебряно-серым, глаза обвело темными кругами, и смотрела она отчужденно и печально.

— Пойдем, Салли? — поторопил я.

— Еще минутку. Такая красота.

Я обернулся и взглянул на залитую лунным светом равнину. Африка многолика, переменчива, но я люблю ее всякую. Тут, перед нами, Африка предстала в самом очаровательном своем обличье. Мы молча любовались, захваченные зрелищем.

Неожиданно Салли пошевелилась, привстала.

— Готова? — спросил я, тоже вставая.

— Бен! — Сильно сжав мои пальцы, она дернула меня за руку. — Бен! Бен!

— Что, Сал? — Я испугался, что приступ повторится.

— Смотри, Бен, смотри! — Голос ее звенел от возбуждения. — Продолжая дергать меня за руку, другой рукой она указывала вниз, на равнину. — Смотри, Бен, вот он!

— Салли! — Я обхватил ее, пытаясь успокоить. — Спокойней, дорогая. Посиди спокойно.

— Не дури, Бен. Я совершенно спокойна. Только посмотри туда.

По-прежнему крепко обнимая ее, я посмотрел. И ничего не увидел.

— Ты не видишь его, Бен? — Нет.

И тут, как лицо в рисунке-головоломке, он появился. Прямо перед нами, словно был тут всегда.

— Видишь? — Салли дрожала. — Скажи, что ты тоже видишь, Бен. Скажи, что я это не придумала.

— Да, — прошептал я, — да, мне кажется…