Птица у твоего окна

– Не знаю. Впрочем, если вам нужна будет какая-то помощь, звоните 68-11-06. Это мой друг, он поможет, чем сможет. Счастья вам и удачи в жизни!

Он нагнулся, поцеловал ее руку и, пожав ее обеими руками, исчез в темном переулке.

Дома Таня долго обдумывала эту встречу с Антоном. Она очень взволновала ее.

«Впрочем, кто он мне? – внезапно подумала она. – Просто старый знакомый. Ну, чему-то научил меня, чем-то поделился когда-то со мной. Но это было очень давно. Теперь я выросла, у меня все по-другому, и он стал старше, совсем другой. У него своя нелегкая жизнь, у меня своя».

После ужина она легла с книжкой в постель, но ей не читалось. За окном вновь равномерно сыпался и гудел дождь. В который раз она перебирала подробности встречи.

«Сколько же ему сейчас лет… Когда мы встретились, мне было шестнадцать, а ему, кажется, двадцать четыре, ведь он уже успел побывать женатым, закончить институт… Значит, он был примерно лет на восемь старше меня. Если мне сейчас двадцать пять, то ему должно быть тридцать три… А выглядит он старше, несчастный, эта тюрьма совсем измучила его… Чего только ему не довелось пережить…».

Она отложила книгу и выключила свет. Долго лежала в темноте, глядя на мелькающие из-за штор огни.

«Ну почему я так переживаю о нем?» – думала она.

И вдруг сама себе ответила, ответ буквально хлынул из нее:

«Да потому, что я давно люблю его, люблю давно, я полюбила его еще тогда, когда приходила в его дом и наблюдала за его работой… И это чувство во мне было, он было спрятано где-то в глубине души… В сердце… Я теперь только осознала и поняла это!»

Она разволновалась, подняла голову с подушки и уселась на кровати. Сердце играло от прилива чувств.

«Как же это хорошо! Он мой единственный, только ему принадлежит мое сердце. Я так люблю его! Но любит ли он меня? Я нравлюсь ему, я это чувствую. Он говорил, что я красивая… Но, нужна ли я ему? Он говорил, что не хочет впутывать меня в свою жизнь. Но почему впутывать… Его жизнь – это теперь моя жизнь. Но меня он все – таки, наверное, не любит. Ох, не везет мне в любви! Но, по крайней мере, я ему нравлюсь…. А теперь он один, совсем один, он болен… Нет, я должна разыскать его и помочь ему. Хоть как-то его поддержать… Сам он не придет, он гордый. Я должна ему помочь, сделать шаг навстречу!»

Полная решимости Таня подхватилась, включив настольную лампу, записала для памяти телефон 68-11-06.

В ту ночь она долго смотрела, как дождь махал своими мокрыми рукавами в стекло, и заснула довольно поздно.

***

Неделю Таня ждала, что Антон все же передумает и объявится; может ему будет нужна ее помощь? Она специально ходила по тем местам, где он бывал, была возле старой его квартиры, на той остановке, где обычно он садился в трамвай, в кафетерии, даже сходила к овощной базе, надеясь встретить его идущего с работы. Но Антон исчез.

В середине второй недели после их знаменательной встречи, Таня решилась робко набрать номер телефона. Ей пришлось обстоятельно объяснять, кто она и зачем.

– Но он давно уже не живет здесь, дорогая мадемуазель, – говорил чей-то несколько выспренный, подчеркнуто вежливый голос. – Но он изволил предупредить, что могут позвонить. Вам нужна помощь?

– Нет…, – Таня растерялась. – Мне нужно только увидеть его. Вы не знаете его нового адреса?

– Но он просил его не тревожить и вообще – никого не хотел видеть…

– Но мне очень нужно…

– Адрес его мне неизвестен…

Таня извинилась и положила трубку.

Но день спустя она вновь набрала 68-11-06. Теперь она решила быть понастойчивее.

– И все – таки, где его квартира? Вы должны мне сказать, мне это очень нужно.

– Мадемуазель, я вам ничего не должен.

– Пожалуйста, я вас очень прошу.

На том конце провода вздохнули.

– Да не знаю я, честное слово.

– Ну, хоть примерно, пожалуйста!

– Ох, вы меня утомили. Сейчас, подумаю. Ну, когда мы последний раз виделись с ним, то он говорил что-то о комнате где-то на Овражьей улице. Это возле Первомайской, знаете? Он живет у какой-то старушки. А конкретно, что, где, милая и настойчивая мадемуазель, хоть убейте, не знаю!

– Ну и на том спасибо.

– Если что нужно, звоните…

– Нет, нет, спасибо.

Это было уже хоть что-то.

Ближайшее воскресенье выдалось свободным, и Таня отправилась бродить по городу. С трудом отыскала Овражью улицу. Она действительно располагалась на склоне оврага, а сам овраг, глубокий, как брюхо сказочного чудовища, был усыпан домиками с заборами и собаками. Ходить по нему было нелегко. Дул пронизывающий ветер, под ногами хрустел ледок, морозец покусывал щеки и щипал руки…

Таня ходила от дома к дому (часто, в сопровождении лая собак) и спрашивала, кто сдавал или сдает квартиру. Дважды пришлось идти по ложному адресу. И вот, когда уже зажглись ранние желтые огни, она, наконец, нашла дом, примыкающий к оврагу, почти у самого обрыва. Постучала, подергала калитку, вошла. У будки бесновалась, неистово лая, рыжая дворняжка.

На лай вышла ветхая старуха.

– Не боись, проходи, – сказала она равнодушно и глухо. – Да замолкни ты, оглашенная, кость тебе в горло, – крикнула она на собаку.

– У вас не проживает Антон Иванович Терехов?

– Кто, кто?