Читаем Птица у твоего окна полностью

– Совершенно верное утверждение, – сказал Антон. – Вот садись здесь. Видишь, как падает свет. Жаль, что это только репродукции. Художники рассчитывали, что все эти густо накладываемые краски смешаются в глазах зрителя и дадут мимолетный, необычайно точный, и в то же время редкий колорит. Вот, например, Клод Моне. Один из первых вышел на открытый воздух и погрузился в природу. Все они стремились передать подвижный мир, его изменчивость, мимолетное впечатление от него. Эдгар Дега со своим замечательным "Абсентом". Что можно сказать об этих людях на картине? Да здесь можно сочинить целую историю о жизни этих людей, о серости каждодневного бездуховного мира, об утраченном когда-то взаимном счастье, о людях с трудом доживающих свой век в поисках мелких удовольствий. Для импрессионистов характерно вот это тонкое внимание к настроению человека, передача психологических нюансов. А вот интересная работа "Маки". Какие вкрапления красок, какая гармония! Вот это действительно своеобразная красота. Или "Зима"… Такой удивительно пушистый снег, тени от плетня, только одно живое существо – птица. А вот Ренуар и его "Купальщицы". Это его вечная тема, какая здесь свежесть, непосредственность восприятия жизни…

Погружаясь в искусство мастеров, Таня забывала обо всем.

Звонок вырвал их из мира искусства. Пришли Володя и Ира. Володя принес, наконец-то, законченную картину лесного озера, и Антон восторженно поздравлял его.

Зашел разговор о выставке, которую хотели организовать в Центральном парке.

– Официального разрешения нет, – говорил Володя. – Будем опять идти напролом. Я объяснял ему, что художники должны выставляться, иначе будут чувствовать пустоту, бессмысленность своей работы. Только для себя – это мертвая работа.

– Да разве они когда-нибудь что-нибудь разрешали? – спросил Антон. – Они же боятся нас, как огня. Они поддерживают лишь искусство о заводах и трубах, о рабочих у станков и колхозницах с пшеничными снопами! Об этом спора нет! Это можно… – Да, но ведь это так мелко, так узко.

– Согласен, Володя. Придется идти на свой страх и риск.

Таня вмешалась:

– Но ведь есть же заслуженные художники. Почему они не помогут молодым, непризнанным?

– Танюша, я бы с удовольствием спросил бы об этом у самих художников. Да у них, в общем-то, реальной власти нет. А те, кто может что-то сделать, чаще всего смотрит на нас, как на дилетантов, которые им мешают.

– А что произойдет плохого, если вы выйдете в парк, и покажите свои картины?

– Официальные власти считают, что мы спекулируем картинами, кроме того, сорим, мешаем отдыхать людям.

– Неужели все они такие жестокосердные, нечуткие?! – возмутилась Таня.

Ира ответила, оглядывая двух понурых художников:

– Да есть там и сочувствующие. Но их мало, да и что они могут сделать?

Антон поднял голову:

– В общем, решение такое. Позвони Васильеву, скажи, что согласны, будем собираться. Уже почти год «работали в стол»! Собираемся на прежнем месте.

– Значит, в воскресенье я к тебе подъезжаю, часиков в семь, чтобы все подготовить.

Таня встрепенулась:

–А можно и мне?

Художники переглянулись, улыбаясь.

–Я помогу с картинами… Ну, пожалуйста, Антон.

– Хорошо, – сказал Антон. – Конечно можно.

Они еще долго обсуждали свои проблемы, пока Володя не взял гитару и не стал перебирать струны. Заструилась песня, высокая, как солнце в зените, гордая, как птица, вдохновенная…


***

В это тревожное воскресенье было особенно холодно, серо и хмуро. Мерзли руки, и Таня жалела, что не взяла перчаток. Временами она дышала на руки, и тогда острые иглы холода, пронзавшие пальцы, понемногу таяли.

Тучи серой непроглядной пеленой гордо нависали над городом, цепляясь за острые штили старинных башен, а лужи собрались нежным, хрупким, темным ледком. Иногда снопы острых, редких лучей прорывались сквозь завесу туч, блистали золотыми брызгами в зеркалах ледовых луж и тут же исчезали.

Таня спешила к Антону. Она переживала о том, что не сказала маме правды, сочинив историю о каком-то коллективном школьном мероприятии. Само чувство этой мелкой, ненужной лжи неприятно жгло ее сердце.

Старенький горбатый "Запорожец", принадлежавший Володе, уже стоял подъезда. Картины аккуратно складывали на заднее сидение, где их могла бы придерживать Таня. Более мелкие работы, аккуратно запаковав, клали в багажник.

Когда все необходимое было уложено, Володя завел мотор и аккуратно двинулся с места.

Антон подмигнул Тане:

– Как настроение, Танюша?

Таня улыбалась в ответ, хотя внутри ее было неспокойно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Ты нас променял
Ты нас променял

— Куклу, хочу куклу, — смотрит Рита на перегидрольную Барби, просящими глазами.— Малыш, у тебя дома их столько, еще одна ни к чему.— Принцесса, — продолжает дочка, показывая пальцем, — ну давай хоть потрогаем.— Ладно, но никаких покупок игрушек, — строго предупреждаю.У ряда с куклами дочка оживает, я достаю ее из тележки, и пятилетняя Ритуля с интересом изучает ассортимент. Находит Кена, который предназначается в пару Барби и произносит:— Вот, принц и принцесса, у них любовь.Не могу не улыбнуться на этот милый комментарий, и отвечаю дочери:— Конечно, как и у нас с твоим папой.— И Полей, — добавляет Рита.— О, нет, малыш, Полина всего лишь твоя няня, она помогает присматривать мне за такой красотулечкой как ты, а вот отношения у нас с твоим папочкой. Мы так сильно любили друг друга, что на свет появилось такое солнышко, — приседаю и целую Маргариту в лоб.— Но папа и Полю целовал, а еще говорил, что женится на ней. Я видела, — насупив свои маленькие бровки, настаивает дочка.Смотрю на нее и не понимаю, она придумала или…Перед глазами мелькают эти странные взгляды Полины на моего супруга, ее услужливость и желание работать сверх меры. Неужели?…

Крис Гофман , Кристина Гофман , Мия Блум

Остросюжетные любовные романы / Современные любовные романы / Романы
Ковчег Марка
Ковчег Марка

Буран застигает в горах Приполярного Урала группу плохо подготовленных туристов, собравшихся в поход «по Интернету». Алла понимает, что группа находится на краю гибели. У них раненый, и перевал им никак не одолеть. Смерть, страшная, бессмысленная, обдает их всех ледяным дыханием.Замерзающую группу находит Марк Ледогоров и провожает на таежный кордон, больше похожий на ковчег. Вроде бы свершилось чудо, все спасены, но… кто такой этот Марк Ледогоров? Что он здесь делает? Почему он стреляет как снайпер, его кордон – или ковчег! – не найти ни на одной карте, а в глухом таежном лесу проложена укатанная лыжня?Когда на кордоне происходит загадочное и необъяснимое убийство, дело окончательно запутывается. Марк Ледогоров уверен: все члены туристической группы ему лгут. С какой целью? Кто из них оказался здесь не случайно? Марку и его другу Павлу предстоит не только разгадать страшную тайну, но и разобраться в себе, найти любовь и обрести спасение – ковчег ведь и был придуман для того, чтобы спастись!..

Татьяна Витальевна Устинова

Остросюжетные любовные романы
Сразу после сотворения мира
Сразу после сотворения мира

Жизнь Алексея Плетнева в самый неподходящий момент сделала кульбит, «мертвую петлю», и он оказался в совершенно незнакомом месте – деревне Остров Тверской губернии! Его прежний мир рухнул, а новый еще нужно сотворить. Ведь миры не рождаются в одночасье!У Элли в жизни все прекрасно или почти все… Но странный человек, появившийся в деревне, где она проводит лето, привлекает ее, хотя ей вовсе не хочется им… интересоваться.Убит старик егерь, сосед по деревне Остров, – кто его прикончил, зачем?.. Это самое спокойное место на свете! Ограблен дом других соседей. Имеет ли это отношение к убийству или нет? Кому угрожает по телефону странный человек Федор Еременко? Кто и почему убил его собаку?Вся эта детективная история не имеет к Алексею Плетневу никакого отношения, и все же разбираться придется ему. Кто сказал, что миры не рождаются в одночасье?! Кажется, только так может начаться настоящая жизнь – сразу после сотворения нового мира…

Татьяна Витальевна Устинова

Детективы / Остросюжетные любовные романы / Прочие Детективы / Романы