Птица в клетке

Одна женщина вводит иглу в руку Джулиана и прикрепляет ее пластырем, пока кто-то еще надевает ему на лицо кислородную маску. Высокий мужчина в черной униформе вкатывает огромный квадратный аппарат и быстро прикрепляет к груди Джулиана круглые белые присоски. У каждого кружка есть серебряный наконечник, и мужчина подсоединяет их к проводу, что тянется к его аппарату. Кто-то еще берет длинный шнур от манжетки, что все еще на руке Джулиана, и подключает к другой машине. Еще одна медсестра крепит белый зажим ему на указательный палец; от кончика зажима тянется длинный тонкий шнур.

Через пять минут Джулиан весь в проводах, в окружении дюжины аппаратов. Он киборг. Научный эксперимент.

Внезапно все расступаются перед молодым мужчиной в голубой униформе. Он склоняется над Джулианом, приподнимает ему веки большим пальцем и светит фонариком в глаза. Джулиан моргает, открывает рот, будто хочет что-то сказать, а потом снова вырубается.

Доктор по-прежнему смотрит на него, но обращается ко мне:

– Что с ним произошло?

Теперь мой рассказ более внятен: чемодан. Я нашел его в чемодане. Доктор начинает задавать вопросы, на которые у меня нет ответов. Я не знаю, сколько Джулиан там пролежал. Не знаю, когда он последний раз ел или пил. Не знаю, откуда у него все эти рубцы и синяки.

Мужчина в черном отсоединяет провода от груди Джулиана, убирает присоски и объявляет, что ЭКГ в норме.

– Что это значит?

– Сердце, – поясняет доктор, – в порядке. Но давление слишком низкое.

Я смотрю на провод, что тянется от руки Джулиана к черному экрану с рядами мигающих зеленых цифр.

Невысокая женщина вкатывает тележку с пробирками. Меня начинает подташнивать, когда она набирает из руки Джулиана образец за образцом. Наконец женщина уходит, добавив в свою коллекцию пять полных пробирок.

Приходит новая медсестра, приносит пластиковый пакет с какой-то жидкостью и цепляет его на вешалку у кровати. Затем раскручивает от него узкую трубку и подсоединяет к игле в руке Джулиана.

Джулиан. Боже. Он всегда был таким хрупким, но сейчас кажется бесплотным. Каждое ребро гротескно торчит, сердце почти видно сквозь кожу.

– С ним все будет хорошо? – спрашиваю я вслух.

– Узнаем больше, когда получим результаты анализов. – Такой ответ доктора меня не очень-то обнадеживает. – Еще я хочу проверить его на томографе и МРТ.

– Томографе? Почему…

Не успеваю я договорить, как сестра берет меня за плечо и спрашивает, не могу ли я выйти в коридор. Прямо за дверью стоят трое полицейских с шипящими рациями. Один из них, большой и хмурый, направляется ко мне.

49

Адам

– Вы правда полицейский? – спрашиваю я.

Он смотрит на меня и показывает значок.

– Так вы не сорвете одежду и не станете танцевать? – Понятия не имею, почему это все несу. Может, у меня нервный срыв. Офицер Кларк – судя по серебряному значку на лацкане – больше похож на стриптизера, чем на настоящего полицейского, ну или у него форма после стирки села. Но если он до этого на меня не злился, теперь-то уж точно.

Кларк прижимает меня к стене и рычит:

– Заткнись и давай сюда права. – Я достаю их из бумажника. Офицер внимательно их рассматривает, будто ищет там подсказки, затем передает другому копу. – Ты его нашел?

– Да.

– Расскажи подробно, что произошло.

Теперь моя история еще внятнее, но все равно не особо логичная.

– Ты вломился в его дом?

– Да.

– Потому что у тебя было плохое предчувствие?

– Да.

– А с чего оно у тебя возникло?

Я рассказываю, как пару месяцев назад дядя Джулиана того избил, так что да, у меня было плохое предчувствие.

– Ты сообщал в полицию?

– Нет.

Его лицо не выражает открытого осуждения, он все так же хмурится, но я кожей чувствую, как офицер недоволен. Мне следовало сообщить. Я знаю. Затем он спрашивает:

– Где его родители?

– Умерли.

– Еще родственники есть?

– Нет.

Суровая правда, которую неприятно говорить вслух. У Джулиана нет семьи. Вообще.

Кларк начинает задавать вопросы, на которые я не могу ответить.

– Где работает Рассел?

– Не знаю.

– Где он сейчас?

– Не знаю. Мне правда нужно вернуться в па…

– Нет, тебе нужно ответить на мои вопросы.

Я сжимаю руками голову, сражаясь с желанием выдрать себе волосы.

– Я не знаю.

Офицер хмурится еще сильнее – не думал, что это возможно.

– Жди здесь у стены.

Все трое полицейских собираются в круг, словно футболисты на поле. Они говорят слишком тихо, я не могу ничего разобрать.

А перед глазами стоит картинка: Джулиан, скрюченный в чемодане, словно его с небоскреба скинули. Чемодан стоял на боку, отверстия были закрыты, но как долго?

А если бы я не смог его перевернуть? Если бы вообще не пришел?

Один из копов, помоложе и постройнее, поднимает голову.

– Ты сегодня что-то принимал?

– Что?

Он подходит ко мне, прямо как офицер Кларк, пристально заглядывает в глаза и принюхивается.

– Почему ты так дергаешь ногой?

– Я нервничаю! И у меня СДВ.

– А ну убавь тон. Сейчас же.