Птица в клетке. Письма 1872–1883 годов

У них иные чувства, особая манера восприятия и самовыражения, к которым поначалу нужно привыкнуть: этих англичан непременно стоит изучать, потому что они – великие художники. Израэльс, Мауве и Рохюссен наиболее близки к ним, но, скажем, картина Томаса Феда разительно отличается от полотна Израэльса, рисунок Пинуэлла, Морриса или Смолла выглядит иначе, чем рисунок Мауве, а Гилберт или Дюморье отличаются от Рохюссена.

Кстати, о Рохюссене: я видел у него великолепный рисунок – французские генералы в старой голландской ратуше требуют у бургомистра и членов городского совета сведений и документов. Я нахожу его таким же прекрасным, как, например, сцену у доктора Вагнера в «Госпоже Терезе» Эркман-Шатриана. Мне известно, что одно время Вы были невысокого мнения о Рохюссене, но я уверен, что, увидев его главные рисунки, Вы полюбите его всем сердцем.

Для меня английские рисовальщики в искусстве значат столько же, сколько Диккенс в литературе. Они всегда будят в тебе одно и то же благородное и здоровое чувство, к которому возвращаешься вновь и вновь. Мне бы очень хотелось, чтобы однажды у Вас появилась возможность спокойно осмотреть всю мою коллекцию. Просмотр множества работ английских художников за один раз помогает их понять, они начинают говорить сами за себя, и становится ясно, какое прекрасное целое образует эта художественная школа. Точно так же, прочтя всего Диккенса, Бальзака или Золя, можно понять их книги по отдельности.

Сейчас, например, у меня не меньше пятидесяти листов, посвященных Ирландии, – по отдельности их можно и не заметить, но, когда видишь их вместе, они поражают.

Мне неизвестен портрет Шекспира работы Менцеля, но я бы с удовольствием посмотрел, насколько один лев понял другого. Ибо Менцеля роднит с Шекспиром то, что они оба такие ЖИВЫЕ. У меня есть маленькое издание «Фридриха Великого» Менцеля. Захватите его[126] с собой, когда опять поедете в Гаагу. (За исключением Регаме), у меня нет тех гравюр, о которых Вы пишете, а также НЕТ Хейльбута, Маркетти и Жаке.

Уистлера у меня тоже нет, но в свое время я видел несколько его красивых гравюр, фигур и пейзажей.

Меня также поразили марины Уилли в «Graphic», которые Вы упоминаете.

«Поле вдовы» Боутона мне известно, это очень красивая работа. Я настолько переполнен всем этим, что всю свою жизнь построил так, чтобы иметь возможность изображать те вещи из повседневной жизни, которые описывает Диккенс и рисуют те художники, которых я упомянул. Милле говорит: «Dans l’art – il faut y mettre sa peau»[127]. Я уже ввязался в борьбу, я знаю, чего хочу, и болтовня об иллюстративности не собьет меня с пути. Мое общение с художниками почти свелось к нулю, хотя я не могу точно объяснить, как это произошло и почему. Мне приписывают всякие странности и скверные поступки. Из-за этого я порой испытываю чувство одиночества, но, с другой стороны, это помогает мне сконцентрировать свое внимание на тех вещах, которые остаются неизменными, а именно на вечной красоте природы. Я часто вспоминаю старую историю о Робинзоне Крузо, который не утратил мужества, оказавшись в одиночестве, и обустроил все так, что у него появилось поле для деятельности, так что благодаря исканиям и тяжелому труду у него была активная, полная событий жизнь.

Как бы то ни было, в последнее время я занимался живописью и акварелью и, кроме того, рисовал много фигур с моделей и набросков на улице. Помимо этого, в последнее время мне довольно часто позировал один человек из богадельни.

Мне давно пора вернуть Вам «Рисование углем» Шарля Роберта. Я перечитал эту книгу несколько раз и предпринял несколько попыток в этом направлении, но уголь дается мне нелегко, поэтому я предпочитаю работать плотницким карандашом. Я хотел бы однажды посмотреть, как работают углем: у меня такие рисунки очень быстро становятся безжизненными, и это, должно быть, вызвано тем, что можно было бы устранить, если бы мне довелось увидеть, как работают другие; когда приедете в следующий раз, я расспрошу Вас об этом.

Тем не менее я доволен, что прочитал эту книгу, и совершенно согласен с автором в том, что уголь – чудесный материал для работы, и мне бы хотелось научиться лучше его использовать. Возможно, однажды я это узнаю и много других вещей, все еще непонятных мне.

Одним словом, с благодарностью отсылаю ее Вам. Прилагаю несколько гравюр на дереве. Среди них две немецкие – Маршала. Я в восторге от гравюр Лансона и в особенности Грина, а также от «Углекопов».

Если у Вас имеются дубликаты, я буду признателен, если Вы мне их пошлете.