Птица в клетке

«Я научился у тебя. Ты думаешь иначе, чем я. Ярче и непонятнее. Мне пришлось постараться, чтобы начать понимать. И у тебя в голове много картинок».

«Да уж, с мыслями в моей голове туговато. — Улыбнувшись, я потрепала Замира по мягким волосам. — И все же расскажи мне. Или покажи, раз ты умеешь».

«Не хочу. Не хочу снова к этому возвращаться. И видеть ее».

Я тоже не хотела, но желания наши не сбылись. Императрица решила навестить сына.

— Выйди, — холодно приказала Анхела, уверенно врываясь в «космическую» комнату, где мы с Замиром изучали звезды. Свет проекций причудливо падал на ее лицо, делая женщину еще красивее. Повинуясь движению руки Замира, звезды потухли, а комнату озарил тусклый свет.

Я поспешно встала и согнулась в поклоне, не поднимая глаз от пола.

— Ну же! Не заставляй меня ждать.

Рядом не было Кронберг, чтобы подсказать, как поступить, но навлекать на себя гнев Анхелы я не хотела, поэтому послушно направилась к лестнице, здраво сочтя, что Замир сможет постоять за себя. Раз императрица здесь, значит, имеет право. Пусть Альге сам разбирается со своей семьей.

При виде Анхелы я тут же закрылась, не желая чувствовать ее, и не смогла предугадать того, что случилось дальше. Вместо того чтобы остаться с сыном, она вышла вместе со мной, заблокировав за собой дверь и оставив мальчика в планетарии. Мы обе застыли на лестнице, глядя друг на друга. Я была выше нее, но стояла на несколько ступенек ниже, и потому мы были сейчас на одном уровне.

— Кем ты себя возомнила? Считаешь себя самой хитрой, да?

Были ли здесь камеры? Возможно, нет, и это было не в мою пользу. Я не могла защищаться — потом было бы сложно доказать, что не я первой напала.

— Я не настолько высокого мнения о себе, госпожа, лишь исполняю приказы, — голос мой убедительно дрогнул. Таким, как Анхела, нравилось, когда их боялись. Хотя, на мой взгляд, не было чести в том, чтобы властвовать и возвышаться над рабыней.

— Выполняешь приказы, настраивая сына против меня?! — голос императрицы стал неприятно высоким.

Я прикоснулась к ее сознанию, пытаясь больше успокоить, чем прочесть, но человек в таком расшатанном состоянии едва ли поддавался коррекции. Зато я успела отхватить ее злости и гнева, а также увидеть смазанную картинку, которую «выдал» ей сын. Мальчик был удивительно изощренным, показав ей ее саму и то, что она, возможно, сама с трудом понимала — отвращение и страх, которые она питала к сыну, разрушающие образ прекрасной матери. Зеркало сознания Замира было безжалостно точным.

«Настраиваю? Нет, вам это и без меня легко удается».

Рука Анхелы взлетела, но я успела перехватить ее, крепко сжимая тонкое запястье. Кровь кипела от адреналина и ярости, которых императрица не заслужила.

«Вам стоит бояться не только своего сына, но и меня. Вы знаете, сколь многое я могу нашептать в постели Ядгару о его любимой жене?»

Губы мои растянулись в неприятной улыбке, а вслух я произнесла:

— Осторожнее, госпожа, вам стоит держаться крепче, иначе вы можете упасть.

Честно, я даже не думала ей угрожать! По крайней мере не физической расправой. То, что я собиралась столкнуть ее с лестницы, Анхела решила почему-то сама.

Вырвав руку, она обошла меня, крепко держась за перила. А я поднялась к Замиру, решив выкинуть из головы вздорную аристократку. Руки еще немного дрожали, но на сердце стало на удивление спокойно. Я не хотела ссориться с императрицей, но давать себя в обиду больше не могла.

Следующие несколько дней мало чем отличались от тех, что я проводила в замке до возвращения императора. Большую часть времени я была предоставлена самой себе, но не скучала, разве что чувствовала себя немного одинокой. Дали рядом не было, а с Аланой, влюбленной в Юрия как кошка, я секретничать не могла. Сам Цехель через три дня после нашего разговора уехал в Кадис, оставив меня в недоумении по поводу его планов. Может, то, что произошло в лифте, было просто моей фантазией или глупой шуткой гардарика?

Императрица хоть и не покинула замок, но, к нашему обоюдному облегчению, больше не искала встреч ни со мной, ни с Замиром. Зато, судя по сплетням, что приносила мне Асаки, почти не отлипала от мужа. И Альге, к моему удивлению, ее терпел. Во мне не было ревности — только непонимание. Ядгар не казался человеком, способным обмануться яркой оберткой, и все же относился к Анхеле с поразительной снисходительностью. Ради сына или ради приличий, хотя я подозревала, что у него были и другие причины. Император умел извлекать выгоду из любых обстоятельств и отношений.