Птица в клетке

«Зачем вы показываете мне это сейчас?» — хотелось спросить, но язык меня не слушался. От чудовищности такой лжи я растерялась. Если бы не знала о том, что это всего лишь уловка, чтобы заставить меня быть послушной и благодарной ему, то наверное просто бы… да, я бы по-глупому заплакала. А «великодушный» император меня бы утешал. Но у меня не хватало сил имитировать благодарность или воодушевление, и он списал мою реакцию на растерянность.

— Я подпишу эти бумаги прямо сейчас, если ты согласишься остаться со мной, — произнес Альге, в очередной раз удивив. Мысли лихорадочно заметались в голове. Новая попытка манипуляции или еще один вариант старого плана?

— В чем подвох?

Впервые за долгое время я коснулась разума императора, пытаясь найти истину хотя бы в его мыслях, но он вновь ловко ускользнул. И все же я не чувствовала фальши. Юрий мне врал? Или Ядгар изменил свое решение?

Альге не отвечал, и я повторила, повысив голос:

— Так в чем подвох?

— Ни в чем. Я просто считаю, что свобода была бы тебе к лицу.

Мои дрожащие пальцы легли на его ладонь, сжимая. Когда я перестала бояться его пустоты? Когда научилась ненавидеть? Или когда узнала, сколь горячи могут быть его ласки?

— Вы понимаете, что, как только я получу свободу, тут же улечу?

— Нет, не понимаю. — Альге скривил губы, а рука его напряглась под моей ладонью. — Ты была бы дурой, если бы сделала это. Но ты, Эрика, не такая.

Казалось, он убеждал сам себя.

— Дурой?

Я тоже улыбалась, точнее, почти скалилась, и со стороны это, наверное, смотрелось дико. Два любовника, делающие вид, что честны друг перед другом. Хотя я сейчас была на самом деле честна.

— Конечно. Свобода дорого стоит, Эрика. Тем более для таких, как ты. Даже если я подарю тебе свободу, ты не сможешь ее удержать.

Я молчала, не желая ненароком выдать Юрия, а Альге продолжал меня убеждать:

— На Лонге безопаснее. И ты сможешь больше не склонять голову перед такими, как Анхела. Ты не представляешь, какие возможности откроются перед тобой в этом мире.

— Не представляю… — Я покачала головой. — И все же я могу захотеть улететь, пусть не сразу, позже. Что вы предпримете на этот случай, мой господин?

Видела, как напряженно раздумывает Альге, решая, стоит ли мне открыть все карты или же вновь увильнуть от ответа, и я внезапно со смехом вскочила.

— Подождите, мой тай! Дайте мне самой догадаться! Объявите меня носительницей государственной тайны, не подлежащей вывозу? Или как своей новой подданной просто запретите покидать дворец? О, новая форма рабства, которую я еще не испытала на себе!

Я схватила бумаги и швырнула их в лицо оторопевшему императору.

— Наплевать, слышите? Наплевать! Говорите что хотите, подкупайте чем хотите, но я вам поверю не раньше, чем окажусь в другой части галактики! Нацепите ошейник и поставите клеймо или же оденете в дорогие одежды и объявите вашей драгоценной гостьей — для меня все одно. Вы… уродливейшее из созданий, не подлежащее починке. Отвратительная тварь без чувств…

Я хотела обмануть его, быть хитрой, выждать… Но, клянусь, выражение его лица стоило потери доверия. Хотя о каком доверии я говорю! Меня согнуло от лихорадочного хохота, и я упала на колени, цепляясь ладонями за стол.

— У тебя истерика, — холодно произнес император. — Остановись, пока не стало поздно.

Однако я уже не могла остановиться, зная, что потом поплачусь за свои слова. Но это будет потом. А сейчас была ярость, жгущая меня изнутри. Не огнем — холодом, и льдинки этого гнева впивались в меня, причиняя ужасную боль, которой было слишком много для меня одной.

— Вы… стали неосторожны, мой господин, — сквозь всхлипы посетовала я. — Поторопились. Одна ошибка за другой. Проглядели покушение на меня, а теперь еще и это… Хотите, чтобы вас в народе прозвали Безголовым Ядгаром? Ни ума, ни сердца… жалкое зрелище.

Альге отошел, но тут же вернулся. Сверху на меня полилась холодная вода… нет, это тонге, липкий, сладкий. Я облизала губы, взирая на своего господина.

— Решили утопить в алкоголе? Или надеетесь на повторение того, что было? То же место, те же приемы?

Как он был бледен, как зол… Стоял неподвижно, боясь, что стоит ему меня коснуться — и он сорвется. Недостаточно… Того, что я говорила, было недостаточно, чтобы по-настоящему задеть его. Я сняла все свои блоки, позволив узнать, что творится внутри меня.

— Хельга… ваша мать. Когда вы были ребенком, вы обожали ее. Я видела это в вашей памяти. А она вас предала, позволив изуродовать чужакам. Хотите, я покажу вам, как это было? Вам понравится…

Протянула руку, а Ядгар сделал быстрый шаг назад, и я впервые увидела в его глазах тень страха.

Не знаю, чем бы это закончилось, но в тот момент, когда я была готова выложить Альге, что он такой же, как и я, но искалеченный, дверь кабинета открылась. Император так торопился «удивить» меня, что забыл заблокировать ее изнутри. Но ведь кроме Ядгара только у одного человека был доступ сюда. Что так срочно понадобилось секретарю?

Мацуми, будто не замечая, что происходит между мной и императором, сделал шаг в кабинет, а за ним… за ним вошел Замир.