Птица в пролете

– Ну почему все так не любят журналистов? Чем мы хуже других людей? Папашка твой, между прочим, сам виноват, нечего было в политику соваться, если сердце больное! И вообще, не бывает дыма без огня! Почему он не обратился в газету, не потребовал дать опровержение? Видать, рыльце-то у него было в пушку, не иначе! Нечего романы крутить с аспиранточками, если не хочешь неприятностей!

Неожиданно Николай уставился на Лену и проговорил со злостью:

– А ты что здесь вынюхиваешь, выспрашиваешь? Чего тебе, блин, надо от независимого журналиста?

Лена поняла, что ее собеседник перешел в другую фазу опьянения и с безобидной болтливости может переключиться на агрессивное поведение, и решила, что пора с ним проститься. Она поднялась из-за стола и сказала:

– У вас еще, наверное, есть работа, а мне пора домой, пока еще метро не закрылось.

– Смыться хочешь? – выкрикнул журналист, поднимаясь вслед за ней. – Пришла, разговорила меня, а теперь удираешь?

Вдруг он замолчал, как будто набрав в рот воды.

Лена не стала выяснять, что так подействовало на Николая, она воспользовалась его замешательством и стремглав вылетела из кафе.

Причиной внезапной перемены в поведении журналиста было появление в кафе светловолосого мужчины, до того худого, что модный льняной костюм висел на нем, как на вешалке.

Перехватив взгляд худого мужчины, Николай угодливо забормотал:

– Сергей Сергеич, я только кофейку выпил… я ни в одном глазу, не подумайте… я только кофейку, чтобы не заснуть… все будет в порядке, никаких проблем, вы не подумайте…

Однако светловолосый продолжал смотреть на него каким-то странным, отрешенным взглядом.

Наконец он подошел и проговорил, с трудом справившись с голосом:

– Кто это с тобой сейчас разговаривал? Вот эта девушка, которая мимо меня пробежала, – кто она?

– Кто? – переспросил Николай, почувствовав, что сегодня неприятности его миновали. – Да кто ее знает? Кажется, хочет на работу устроиться, приехала откуда-то из провинции и ходит по газетам, место ищет… расспрашивала, как да что, а потом вдруг вскочила и убежала…

– Из провинции? – странным голосом повторил Сергей Сергеевич. – А откуда именно, не сказала?

– Не сказала, – как эхо повторил Николай, стараясь не дышать в сторону высокого начальства.

– А почему с тобой говорила, а не в отдел кадров пошла? И кто ей пропуск выписал?

– Не знаю… – Николай пожал плечами, – может, кто-то из ребят на меня ее отфутболил…

– Ну ладно, – Сергей Сергеевич развернулся и пошел к дверям, но уже у самого выхода бросил через плечо: – Еще раз увижу во время смены пьяным – уволю к чертям собачьим и сделаю так, что тебя только обертки для туалетной бумаги редактировать возьмут!

Сергей шел по редакционному коридору, нахмурившись и ничего вокруг себя не замечая.

Он был настолько погружен в свои мысли, что чуть не налетел на старого корректора Василия Силантьевича. Корректор шарахнулся, удивленно взглянул на заместителя главного редактора, который шел, как лунатик, и недоуменно покачал головой.

«Значит, она вернулась, – думал Сергей, – на этот раз нет никакой ошибки. Если там, возле парикмахерской, я мог обознаться, то на этот раз это действительно она. И нисколько она не изменилась, только волосы зачем-то обстригла и перекрасилась. И самое главное, мне так и не удалось ее забыть. До сих пор сердце бешено стучит и руки дрожат, как с похмелья… ну можно ли так распускаться? Ведь она сбежала тогда, шесть лет назад, сбежала, не простившись и ничего не объяснив… да и что объяснять? И без слов все ясно: я ей не нужен, не был нужен тогда и не нужен сейчас… она пробежала мимо меня, как будто я пустое место… ну сколько можно! Надо наконец справиться с собой, забыть ее и жить нормальной человеческой жизнью…»

– Сергей Сергеевич! – повторила едва поспевавшая за ним сотрудница. – Ну Сергей Сергеевич, мне за вами не угнаться!

– А? Что? – Сергей встал как вкопанный и растерянно уставился на женщину, – Простите, Анна Юрьевна, я задумался. Что вы хотели?

– Вы подпишете счет на программное обеспечение? Главный в Москве, вы же знаете!

– Что? – Сергей провел рукой по лицу и окончательно пришел в себя. – Программы? Давайте подпишу!

Директор центра социологических исследований «Вариант» редко видел своих сотрудников. Он предпочитал общаться с ними через секретаря и референта. Референт этот – мужчина между тридцатью и сорока, причем ближе к сорока, имел очень незаметную внешность, тихий голос и скромные манеры. Одевался он тоже очень скромно и незаметно. Росту референт был среднего, волосы у него были пепельные, виски чуть тронуты сединой, глаза же самого обычного блекло-серого цвета. Референт обычно сам ставил задачи сотрудникам центра и сам выслушивал их отчеты. Для этой цели он вызывал их в свой кабинет, который располагался по соседству с кабинетом директора. Но у того были пятидесятиметровые хоромы, отделанные с большим вкусом и за бешеные деньги – бежевые стены, кожаная мягкая мебель цвета топленого молока, шоколадный ковер на полу, шкафы карельской березы и письменный стол размером с аэродром где-нибудь в небольшом военном городке.