Птицеед

Шляпа у Когтеточки немыслимого размера, кажется совершенно нелепой для столь легендарного человека. Широкие поля делали его похожим на какой-то гриб, и во время дождя прохожие прибегают к статуе, чтобы спрятаться под ней от ненастья.

Места хватает многим.

С нижней стороны полей к шляпе прикреплены шары. Каждый размером с большой грейпфрут. Капитан говорит, что это руны без граней. Бабка считает, что это защитное колдовство. А Плакса уверен, что такого вообще в жизни не было и сказалось дурное настроение скульптура после попойки. Достоверных сведений (в отличие от портретов со всё той же шляпой) не сохранилось.

Иногда я подолгу смотрю в лицо Когтеточки, думая о том, сколько ответов и знаний он принёс, а затем унёс в Ил. И нашёл ли его Рейн?

Признаюсь, я бы хотел, чтобы нашёл. Это было бы правильно. Справедливо. Закономерно.

Мне стало бы немного спокойнее.

Сейчас я понимаю, что разгадка для меня близка как никогда, если только Оделия захочет со мной поговорить. Я снял свою походную потрёпанную треуголку, отвесив Когтеточке лёгкий поклон. Никто из прохожих не обратил на меня никакого внимания.

Айурэ терпимый город. Во всяком случае, к странным людям и сумасшедшим.

Зачем я это делаю? Логикой объяснить довольно непросто. Ну, если говорить о логике обычных людей, не таких придурошных, как я. У всех свои традиции, приметы, ритуалы. Ил — вещь неприятная, и те, кто общается с ним на короткой ноге, придумывают себе всякие глупости.

Я вот приветствую Когтеточку по возвращении. По целому ряду личных и не очень личных причин. Как видите — пока помогает.

После, уйдя на улицу Морских чудес, я зашёл в кондитерскую и купил большую коробку эклеров. Она была из чёрно-оранжевого картона, перевязанная атласной ленточкой, и выглядела вполне презентабельно. Сладости здесь достойны появляться на столе у лорда-командующего (хотя, полагаю, они время от времени именно там и появляются, благо на стеклянных дверях нарисована белая корона, что отмечает поставщиков двора).

Затем, поймав извозчика, я направился домой, вдыхая запах нагретой хвои и смолистый аромат кустарников. В небе кричали чайки, солнце заставляло выгорать небо, и оно стало бледно-голубым. Лето только начиналось, но уже уверенно обняло Айурэ, и, если так продолжится, через пару недель все будут радоваться дождику.

Мой родной район — окраина Великодомья. Старый особняк, купленный «обнищавшим» предком, потерявшим власть и влияние в игре Великих домов и решившим прозябать остаток жизни недалеко от Лесного моста через Эрвенорд. И, разумеется, передавшим сие почётное право (прозябать) своим потомкам. Пока большинство в Айурэ благодаря смене поколений не забыло о нашем славном прошлом.

Я рос в этом суровом и в то же время уютном доме. Холодном, укрытом тенями от заслоняющих солнце кедров, с миниатюрным, всегда пустым причалом на речном берегу, где я удил рыбу и смотрел на противоположную сторону, на мрачную стену леса Шварцкрайе и висящее за ним Зеркало над полями солнцесветов.

Привычный родной пейзаж, который я, как только у меня появилась такая возможность, с чистой совестью отправил павлину под хвост. Если простыми словами, то я сбежал, переехав из восточной части города сперва на юг, а после на запад. В места менее аристократичные, но наполненные жизнью, светом, суетой, открытой борьбой, ветром и запахом близкого моря.

Совиная Башня — один из двух уцелевших после восстания Когтеточки древних районов был концентрацией всего того, что я так люблю в Айурэ. Раскинувшийся вдоль всей Правой дуги Эрвенорд, северной частью выходящий к песчаным пляжам Домашнего моря, подпираемый тремя старыми кладбищами, двенадцатью парками и скверами, стоящий на четырёх холмах, отчего со стороны напоминает серо-розовые волны из-за цвета штукатурки домов, он был моим маленьким волшебством и моей большой любовью.

Я любил все его улицы, каждый переулок, ведущий во внутренние дворы, на крохотные внезапные площади, где возникают стихийные рынки. Кипарисы, каштаны и магнолии, тайные фонтаны, заключённые в каналы ручьи с алыми карпами и переброшенные над ними неочевидные мостики. Бары, рестораны, запах ванили и острого перца, цветов жасмина, спелого инжира. И войны весенних котов на покатых бордовых крышах.

Я прожил здесь вторую половину жизни и не собирался изменять Совиной Башне.

Какое-то время я снимал комнаты, затем целый дом, а после — нашёл интересный вариант и купил верхние этажи в одном необычном месте. Туда-то я сейчас и направлялся.

Извозчик по моей просьбе остановил на перекрёстке Магнолиевой аллеи.

Магнолий здесь действительно порядком. Они отцвели ещё в начале весны, крупными, размером с блюдце, белыми цветами, превращая нашу улицу в настоящую сказку.

Аллея взбирается на второй из четырёх пологих холмов района, туда, где на углах Вечного рынка по последним дням недели идёт бойкая торговля.