Птицеферма

Прихожу в себя от холода.

Я в воде. Лежу на спине, вытянув руки по швам, а по мне течет вода. Она повсюду: снизу мое тело омывает целый ручей, сверху впивается ледяными иглами дождь. На моем лице горячие слезы и холодные капли, но слезы быстро остывают и смешиваются с дождем, стекают струями по щекам, забивают рот и нос. Трудно дышать.

Судорожно хватаю ртом воздух, как будто только что вынырнула с глубины. Пытаюсь рывком подняться и сесть, но вместо этого получается лишь перекатиться на живот да успеть подставить руки, чтобы не упасть лицом в холодную жижу.

Поднимаюсь с трудом. Тело одеревенело, не слушается.

Наконец удается встать на четвереньки. Дождь продолжает лить, застилая глаза. Провожу рукой по лицу, убирая воду, а затем оставляю ладонь козырьком у лба. Вокруг темно, но из окон барака льется мягкий свет. Внутри строения мелькают тени, слышны громкие голоса, смех, чья-то заунывная песня, не соответствующая взрыву на миг заглушившего ее хохота.

Часов у меня нет, но, судя по тому, что праздник еще в разгаре, а солнечные батареи не разрядились и лампы светят по-прежнему ярко, прошло не так много времени. Хотя по ощущениям – целая вечность.

Отплевываюсь от неприятной на вкус воды и заставляю себя подняться на ноги. Сгибаю и разгибаю руки – тоже целы. Боли нет, во всяком случае острой. Только в голове стоит звон.

…Янтарная…

Словно шепот, шелест в голове.

В этот момент спазм сводит желудок, и я успеваю разве что шагнуть на непослушных ногах к ближайшему кусту и согнуться под ним пополам. Меня выворачивает. Потом еще и еще.

Перед глазами все плывет, и какая-то часть меня, еще способная соображать, отдает себе отчет в том, что, видимо, я заполучила сотрясение мозга после падения. Другая часть меня мечтает лечь, здесь, под холодным дождем, и сдохнуть.

– Эй, кто там допился? – доносится до меня чей-то голос. Из-за головной боли и шума дождя не сразу могу его идентифицировать.

Вскидываю глаза, одновременно вытирая губы тыльной стороной ладони: ко мне пьяной походкой направляется Чиж, на ходу застегивая ширинку. Вода течет по его лицу и почему-то обнаженному торсу, но это соседа ничуть не смущает. Он вообще выглядит как довольный кот, обожравшийся сливок.

– Какая встреча! – раскрывает объятия. – Кажется… ик… я поторопился надевать штаны. – И шагает ко мне, вытягивая губы в трубочку.

Выворачиваюсь и с силой бью его в плечо, отталкивая, но меня все равно успевает обдать запахом перегара.

Чиж, не удержав равновесие, садится прямо в лужу.

Бегу к крыльцу – откуда только силы взялись? Холодная жижа хлюпает под ногами, икры обдает ледяными брызгами.

– Убью суку! – орет Чиж мне вслед, силясь подняться и оседая вновь.

Оборачиваюсь только уже на верхней ступени крыльца. Но вид барахтающегося в грязи человека не вызывает у меня сочувствия.

– Убью и трахну! – продолжает угрожать тот.

Скрываюсь в бараке. Захлопнувшаяся дверь отрезает от меня поток ругательств и обещаний.

– Нет, сначала трахну! Потом убь…

Опускаю засов на двери – пусть охладится. Рано или поздно кто-нибудь услышит его вопли и впустит внутрь. Или тоже пойдет по нужде и откроет дверь.

* * *

Фонарик остался валяться где-то в грязи на месте моего падения, ботинки – у люка. Так что бреду на ощупь по темным коридорам босиком и, должно быть, оставляя живописные следы на полу.

Вваливаюсь в свою комнату и стекаю спиной по двери. Остаюсь на полу, уткнувшись лицом в колени, обтянутые мокрым насквозь подолом платья.

Меня запоздало начинает трясти, но не от того, что я чуть не разбилась, а от того, что увидела после.

Это ведь не галлюцинация, правда? Это воспоминания? Янтарная – это я?

Что это? Прозвище? Фамилия, имя или производное от них?

Но, как ни напрягаюсь, в голове только серый туман да привязавшийся запах хвои. На Пандоре нет хвойных деревьев. Здесь вообще почти нет деревьев, а те, что есть, кривые, рассохшиеся, с мелкими листочками.

Нет, этот запах не отсюда. Как и Янтарная.

Откидываю голову на дверь и сижу с закрытыми глазами, силясь восстановить тяжелое дыхание.

В какой-то момент мне чудится, что сквозь прикрытые веки проникает свет. Яркий, не такой, как от фонаря с солнечной батареей.

Резко распахиваю глаза, но вокруг темно. Только запах влаги, витающий в помещении, да шум дождя за распахнутым настежь окном. Показалось…

Заставляю себя подняться и дойти до стола, на котором стоит лампа, такая же, как и все здесь, – на солнечной батарее. Забудешь зарядить – пиши пропало. А зарядишь – расходуй бережно на случай, если солнечных дней долго не будет.

Щелкаю клавишей, и комната озаряется тусклым оранжевым светом. Осматриваюсь: по стене под трещиной в потолке стекает тонкая струйка воды, образуя небольшую лужицу на полу. Из разлома в пластике появляются новые капли, медленно набухают, а потом срываются вниз.

Некоторое время стою и как завороженная смотрю на танец капель. Потом отмираю, беру на столе чашку и ставлю на пол под течь, рядом бросаю тряпку. Все-таки я почти успела заделать дыру. Если бы не полезла, сейчас комната уже превратилась бы в бассейн.