Птицелов

И в этот момент… она его узнала. Фигура, разворот плеч… Это был тот самый человек, который подсматривал за ней в Дубовом парке, во дворе и, наверное, во многих других местах, где она его не видела, а только чувствовала его взгляд. Потрясенная до глубины души, она прошла вслед за ним в глубину комнаты. Пока он возился с панелью около камина, она оглядела комнату: ничего необычного.

— Где вы храните свои ценности? — Пульс ее забился неровно.

— Там, где воры не достанут их. Пойдемте.

Он показал ей жестом, чтобы она пошла впереди него. Орелия неуверенно ступила вперед и увидела за сдвинутой им панелью коридор с висячими лампами. Когда она обернулась, то увидела, как его глаза пожирали ее взглядом. Орелия в испуге отшатнулась. Разрозненные части головоломки встали на свои места… Ей все стало ясно. Федра не придет, Тео солгал. Дыхание ее участилось, тело под легкой накидкой покрылось испариной.

«Но я выдержу, — сказала себе Орелия. — У меня есть оружие. Я открою правду и не погибну. Я должна справиться с этим…»

И Орелия шагнула в темный тоннель.

Глава 19

Лайэм не надеялся, что Орелия выступит в его защиту. Вчера он решил, что она побоится скомпрометировать себя в глазах Карлтона. Но он ошибся… Он ехал на своей гнедой Коппермайн из полицейского участка, где лейтенант Фрайго рассказал ему о показаниях Орелии. Он ехал на Прери-авеню, хотел увидеть Орелию и объясниться с ней.

Может быть, он ошибался и в другом, и Орелия вовсе не собиралась выходить замуж за Карлтона? Тогда он просто круглый дурак. Простит ли его Орелия?

Но Орелии не оказалось дома. Ему сказали, что она пошла к Мэриэль, у которой он ее не застал, потому что она уже ушла. Когда он повернул лошадь, кучер повозки, в которую было погружено пианино, спросил его:

— Вы ищете мисс Кинсэйд? Она только что ушла с джентльменом.

— Молодой, блондин? — резко спросил Лайэм.

— Нет, седой. Собирался отвезти ее домой.

«Мэнсфилд, — подумал Лайэм и нахмурился. — Странно. Домой он ее не привез».

— Спасибо. — Он бросил кучеру четверть доллара.

Он вернулся на Прери-авеню, когда к дверям как раз подъезжала карета Федры.

— Лайэм! — окликнула она его. — Вы видели Орелию?

— Я не застал ее у Мэриэль. Она уже уехала оттуда с Мэнсфилдом.

— С Тео? Вы говорите, что ее забрал Тео?

Лайэм почувствовал, что Федра встревожена.

— Почему вы забеспокоились? — спросил он, чувствуя, что сам начинает тревожиться.

— Видите ли, какой-то человек давно преследовал Орелию, разглядеть его она не могла. А я заметила, что Тео… ну, мне кажется, что он влюбился в нее.

Лайэм вспомнил выражение лица Тео вчера вечером, когда тот глядел на тетку и племянницу, — но тогда Лайэм решил, что он восхищается Федрой.

— Если мужчине нравится моя любимая женщина, я могу ревновать, но не имею прямых оснований подозревать его в дурных намерениях.

— Вчера, когда собрание закончилось, я спросила доктора Росситера и доктора Кэннингхэма, каждого из них отдельно, кто же нарисовал на крышке саркофага лицо с чертами Орелии. И оба сказали мне, что это — Тео. И он был очень возбужден, когда случайно услышал, что Орелия собирается пойти утром в полицейский участок, чтобы снять с вас подозрение. — Федра перевела дыхание. — Вот что я думаю, Лайэм. Тео — единственный из членов Общества, кто хорошо знает мой дом. Что, если это он нашел в гостиной вашу запонку и подбросил ее, чтобы вас заподозрили в убийстве?

Лайэму стало не по себе. Да, убийцей мог быть только человек, знакомый с искусством мумификации. Ему казалось, что Тео знал его теоретически, но, может быть, он и практиковался в нем?

— Лайэм, пожалуйста, поезжайте к Тео. Я уверена, что он увез ее к себе. Спасите мою дорогую девочку, а я приведу людей на помощь!

О'Рурка не надо было долго убеждать.

— Я жизнь готов отдать за Орелию, — сказал он, садясь в седло и давая шпоры Коппермайн. «Если хоть один волос упадет с головы Орелии, я убью этого человека», — думал он.

* * *

«Теперь он стал самим собой, — подумала Орелия, — без всякого притворства».

Они дошли до потайной комнаты в конце тоннеля. Там стол ломился от подносов с едой, фруктов и вина, у стен стояли статуи богов Древнего Египта.

Тео сразу налил кубок Орелии и себе.

— За богиню, воплощенную в вашем лице. И за тех богов, которые приманили вас сюда.

Орелия чуть пригубила кубок и поставила его на стол.

— Вино какое-то странное, — сказала она.

Он заметил, как морщинка появилась между бровей. «Не допускать этого… совершенство ее красоты не должно быть нарушено».

— Вот скарабей, — сказала Тео, позвольте мне приколоть брошку. — Он не удержался и задержал пальцы в вырезе платья дольше, чем было необходимо. Орелия отпрянула, затем обошла комнату, смело разглядывая стоявших в нишах статуи богов.

Тео испугался, что боги могут разгневаться.

— Садитесь, поешьте, — сказал он.

— Я не голодна. — Она остановилась перед занавесом, разделявшим комнату, и раздвинула его, не спрашивая разрешения у Тео. — А там у вас что?

— Там саркофаги. Но вы не должны пока смотреть на них.