Птицы

Перья в комнате пришли в движение. Подернувшись, будто на ветру, они медленно поползли к своему хозяину, постепенно набирая скорость. Добравшись до него, перья начали врастать в его тело, забираясь внутрь через прореху в груди и широко распахнутый рот, словно в две чудовищные воронки.

Собираясь со всех сторон, в какой-то момент они накрыли и Финча. И тогда он буквально на своей шкуре ощутил, что это такое – оказаться в сердце этой перьевой метели. Его било и толкало, швыряло из стороны в сторону, пинало и тащило по полу. И все это одновременно. Он закрывал голову руками и кричал, но даже не слышал собственного крика.

Все закончилось так же стремительно, как и началось. Черная туча словно выплюнула Финча.

Он обнаружил себя лежащим на полу, по-прежнему держа револьвер в одной руке и крепко сжимая трубу радиатора другой. Финч повернул голову. Туча, словно злобный черный дух, заползала в трясущегося Гелленкопфа, и ее последние конечности как раз забирались в его грудь и рот.

Когда последнее перо исчезло внутри Гелленкопфа, он схватил зонтик, резким движением раскрыл его над головой, словно спрятался под ним от снега, и замер. Веки его опустились, рот закрылся. Он прекратил шевелиться и будто превратился в статую.

Прошел миг… другой…

Ничего не происходило.

Финч не стал проверять, что с ним случилось. Он знал, что Гелленкопф жив. Всем своим существом ощущал, что это чудовище не умерло, и при этом понимал, что оставаться на месте нельзя, ведь если он очнется…

Отпустив трубу, Финч машинально сунул револьвер в карман, не раздумывая, зачем он ему теперь без патронов, перевернулся и пополз к распростертой на полу женщине. Оказавшись рядом, он взял ее за руку.

– Мадам…

Клара Шпигельрабераух не могла даже повернуть к нему голову. Ее изрезанное лицо было залито кровью, ужасный кровоточащий шов тянулся до середины щеки, как отвратительная полуулыбка.

– Риввин… – сорвалось с ее губ. – Я слышала… Его голос… он здесь?

– Да, мадам. Мистер Риввин здесь.

– Спаси Риввина, – прошептала она. – Это важнее всего. Забери его отсюда…

– Но как, мадам? Я…

– Окно… Открой окно… Скорее…

Финч вскочил на ноги и бросился к окну. Он с силой дернул рычаг, вжав голову в плечи и ожидая, что буря вот-вот сметет его своим напором. Штормовые ставни поднялись, но метели за ними не оказалось. Зато в буре был пробит уже знакомый Финчу снежный коридор, который вел прочь от Уэллесби.

– Финч! – раздался за спиной сдавленный голос Арабеллы.

Он обернулся. Девочка стояла в дверях. Ее немигающий взгляд соскользнул с мадам Клары и вонзился в Гелленкопфа. За спиной Арабеллы замерла Фанни. От ужаса женщина зажала рот руками.

– Скорее! – воскликнул Финч. – Нужно бежать! Фанни! Мистер Риввин – мы должны забрать его! Фанни, очнись!

Мадам Розентодд дернулась и сбросила оцепенение. Не говоря ни слова, она бегом бросилась прочь и вскоре вернулась вместе с банкиршей с улицы Мэпл. С трудом они затащили в комнату мистера Риввина, поддерживая его под руки.

– Кто это такой? – спросила Фанни, кивнув на Гелленкопфа.

Финч подошел к мадам Кларе и вновь взял ее за руку.

– Дети! – Банкирша с улицы Мэпл наконец решила все выяснить. Хоть и выбрала для этого не слишком подходящий момент. – Что здесь творится? Что все это значит?!

– Мадам, туда! – Финч ткнул рукой в сторону окна и белого тоннеля за ним. – Тащите его туда!

– Там человек лежит у дверей. Он жив, но…

– Нет времени спорить, мадам! О нем позаботятся. Скорее!

Банкирша с улицы Мэпл кивнула. Они с Фанни потащили к трубе в снежной буре мистера Риввина, который вдруг пришел в себя и что-то забормотал о слонах в чулках и о лоскутных одеялах, сшитых из обрывков ночи, лунного света и чернил.

Перевалив мистера Риввина через подоконник, женщины одна за другой забрались следом и затащили его в трубу.

Фанни обернулась:

– Вы… за нами?

– Уходите! – велел мальчик. – Мы догоним…

– Финч!

– Мы догоним!

Фанни отвернулась, и они с банкиршей поволокли мистера Риввина по трубе прочь от особняка.

Арабелла подошла к Финчу и няне на негнущихся ногах. Ее лицо блестело от слез.

– Мадам Клара… что он с ней сделал?..

– Нам надо забрать ее, – прошептал Финч. – Надо забрать ее…

Мадам Клара теряла сознание и возвращалась в него раз за разом, словно кто-то включал и выключал ее, дергая невидимый рубильник. Финч не знал, что с этим делать. Она то обмякала и будто бы умирала, а то вздрагивала и начинала биться, словно забыла все и отчаянно пыталась понять, где она и что происходит.

В комнате вдруг раздался дрожащий от обиды и непонимания голос:

– Скрипун… Скрипу-ун…

Финч поднял голову. Рядом с Гелленкопфом стояла Уиллаби. Она казалась совсем крошечной в сравнении с этим великаном. Девочка дергала его за рукав.

– Уиллаби! – закричал Финч. – Не трогай его!

– Это ты! – Уиллаби гневно на него посмотрела. – Ты убил Скрипуна! Моего единственного друга!

Кажется, ее больше волновал Гелленкопф, чем ее собственный отец, лежащий в коридоре без сознания.

– Мой Скрипун…

Финч попытался ее образумить:

– Уиллаби, ты не понимаешь…

– Скрипун! – Уиллаби прикоснулась к его запястью. – Скрипун…