Птицы

Тревожное предчувствие. Это такое состояние, когда поворачиваешь ключ в замочной скважине, открываешь дверь, переступаешь через порог и откуда-то уже знаешь, что тебя ждет что-то очень неприятное. И никаких рупоров-вещателей не нужно. Ты просто откуда-то это знаешь. Внутри словно все повисает, образуется пустота, и что-то там, откуда-то со дна тебя, твердит: «Еще немного… подожди…»

Вот и у Финча появилось подобное предчувствие. Радость от маленькой мести Арабелле иссякла, словно ее и не бывало.

В квартире было темно и холодно. Лампа над зеркалом в прихожей не горела.

Финч посмотрел на вешалку. На ней угадывались очертания коричневого дедушкиного пальто; на крючок был надет котелок в тон. Также рядом висел клетчатый шарф, без которого дедушка никогда никуда не выходил. Мальчик опустил взгляд – на стойке для обуви стояли темно-коричневые башмаки. Значит, дедушка точно дома.

Но почему тогда он никак не отреагировал на щелчок замка и скрип двери? Неужели он так крепко заснул?

А еще… почему же так холодно?

– Деда! – позвал Финч. – Я дома!

Он снял портфель со спины, повесил пальто, шарф и шапку на вешалку, стянул башмаки и направился в гостиную. Недоброе предчувствие усилилось: что-то стряслось. Дедушка был старым, часто болел, и Финч очень боялся того, что может обнаружить…

В гостиной, как и во всей квартире, было темно.

Беспокойство немного отступило. С одной стороны, мальчик не увидел дедушку молчаливым и мертвенно-бледным, со съехавшими с носа очками. Но с другой… он вообще его не увидел.

– Деда! – позвал Финч. – Ты где?

Лишь тишина в ответ. Даже напольные часы в углу не тикали. Маятник висел по центру с видом удачливого самоубийцы. Вероятно, дедушка забыл подтянуть гирьки, и часы остановились. Кресло, в котором он обычно разбирал свою коллекцию почтовых марок с дирижаблями, пустовало, на нем лишь лежал аккуратно сложенный клетчатый плед. Рядом стоял круглый столик с радиофором, бронзовый рог которого угрюмо глядел в пол. Камин был закрыт решеткой и, судя по всему, вообще с утра не зажигался.

– Деда!

В кухне Финча встретила та же картина: пусто, темно и мрачно. Дедушки не было и здесь. Печка погашена. Никакого обеда. Дедушка не мог не приготовить обед! Такого никогда не случалось. Он всегда говорил, что пропускать обед вредно для душевного равновесия. Неужели он так давно ушел?

«Но он ведь не ушел, – напомнил себе мальчик. – Его одежда на вешалке!»

Неприятные подозрения Финча окрепли, когда он вошел в коридор. Дверь дедушкиной комнаты была приоткрыта. Мальчик испуганно направился прямо к ней.

– Деда?

Финч толкнул дверь и сразу же понял, почему в квартире так холодно.

Окно в комнате дедушки было распахнуто настежь. Снег залетал в него и падал на ковер. У подоконника сгрудился уже приличный сугроб.

«Почему окно открыто?»

Кровать дедушки была застелена. Самого его в спальне не оказалось.

Финч пересек комнату и поспешил закрыть окно. Он взялся за ручку и уже потянул было створку на себя, когда увидел вдруг кое-что странное. На карнизе с той стороны окна в снегу отпечатался след башмака. След вел из квартиры.

Финч сперва даже не понял, что видит. Все это казалось просто абсурдным. Кому нужно выходить через окно на пятом этаже? Да и зачем?..

Мальчик вздрогнул от ужасной догадки. Он перегнулся через подоконник и выглянул в окно. Внизу не было ничего необычного. Задний двор, огороженный ветхой кирпичной стеной. Разбитый фонарь на столбе. Сугробы, протоптанная дорожка от калитки, ведущая к черному ходу в дом, да развалюха-дирижабль «Дженни», из трубы которой поднимался одинокий дымок; единственный очищенный от снега иллюминатор горел теплым рыжим светом: мистер Хэмм был дома.

И никакого следа под окнами. Никаких занесенных снегом очертаний лежащего внизу дедушки.

Финч с облегчением вздохнул и пообещал себе спросить у дедушки, что это за странный след и почему окно открыто, – только бы его найти сперва.

Он закрыл окно, задвинул щеколду и уже направился было к выходу из спальни, но не успел сделать и двух шагов, как вдруг увидел то, что заставило его застыть на месте.

Дверца большого и тяжелого, как сотня беспокойных сердец, гардероба дедушки – именно та, за которой якобы хранились носы любопытных детей, – была открыта!

Финч впервые увидел содержимое шкафа. На вешалках висели старые костюмы: черный фрак, шинель, которую дедушка надевал в самые лютые морозы, багровая военная форма. Внутренние ящики были выдвинуты, как будто кто-то в спешке что-то доставал из них или искал там что-то.

Финч подошел и заглянул внутрь – все они были пусты. Мальчик задвинул ящики один за другим. И вдруг услышал, как в нижнем что-то перекатилось и глухо стукнулось о заднюю стенку. Он вновь выдвинул ящик и обнаружил на дне изогнутый бронзовый рычажок с черной резной ручкой на конце. На ручке было выгравировано: «Штейн и Фонни». С разочарованием Финч понял, что это всего лишь запасная ручка для завода радиофора из гостиной. «Штейн и Фонни» – так называлась фабрика, выпускающая механизмы для прослушивания радиопередач.