Птицы и другие истории

Его я называл просто сын. Он был самый старший и, между нами, малость глуповатый. Да и внешне не такой симпатичный, как сестры, неуклюжий, эдакий увалень. Девочки играли друг с дружкой, ловили рыбу, а он болтался где-то на задах, не знал, чем себя занять. Дай ему волю — он с радостью сидел бы дома, возле мамочки. Типичный маменькин сынок. Не то чтобы мать пеклась о нем больше, чем о других. Насколько я мог заметить, она со всеми детьми обращалась одинаково. На первом плане у нее всегда был муж, а потом уж дети. Так вышло — самый старший был, по сути, большой ребенок и в придачу, судя по всему, недоразвитый.

По примеру родителей молодые держались особняком, ни с кем не знались. Это им, как я понимаю, крепко вбил в голову отец. Они не смели сами выйти на пляж поиграть. А соблазн был большой — особенно в разгар лета, когда любители отдохнуть на природе заполоняли берег, купались, устраивали пикники. Похоже, отец по какой-то одному ему ведомой причине строго-настрого запретил детям якшаться с посторонними.

Молодежь привыкла, что я изо дня в день мельтешу поблизости, собираю на берегу плавник, еще что-то делаю по мелочи. Бывало, я задерживался посмотреть, как они играют. Заговаривать с ними я остерегался — как бы не наябедничали отцу. Когда я шел мимо, они поднимали на меня глаза и тут же отворачивались, вроде бы стеснялись. Одна Кнопочка меня не боялась, могла даже отколоть какое-нибудь коленце, если хотела покрасоваться.

Я часто наблюдал, как семейство в полном составе выбирается на целый день ловить рыбу. Отец, конечно, впереди, Кнопка старается помочь, не отстает от папочки, мать опасливо поглядывает на небо — не будет ли дождя, две другие дочки рядом с ней, а сын, бедолага, по привычке плетется в хвосте. Никогда нельзя было понять, удачный у них нынче улов или нет. Они часто рыбачили допоздна, я успевал уйти домой и не видел, как они возвращаются. Думаю, им везло. Они ведь по большей части кормились тем, что сами добывали. Говорят, в рыбе куча витаминов. И может, отец был на свой лад, как сказали бы теперь, фанатик здорового питания.

Время шло, потомство подрастало. Я жалел, что Кнопка изменилась, стала больше походить на сестер. Но все равно эта троица была симпатичная. Все скромные, спокойные, одним словом, хорошо воспитанные.

Что до сына, он здорово вымахал: огромный, грузный, ростом почти догнал отца. Но при этом ничего от отца в нем не было: ни его стати, ни силы, ни характера. Толстенный, неповоротливый мужлан. И отец — я уверен — его стыдился. По дому он явно ничего не делал, и на рыбалке проку от него тоже никакого не было. Девочки трудились как пчелки, а он маячил где-то на заднем плане, вечно на что-то натыкался, что-то портил, крушил. Если мать была дома, он торчал при ней, как приклеенный.

Я видел, что отца раздражает переросток-сын, да еще такой бездельник и лодырь. Его нетерпимая натура не могла допустить, чтобы сила шла об руку с глупостью. В любой нормальной семье сын в этом возрасте отделился бы от родителей, начал бы жить своим умом, сам обеспечивать себе пропитание. Я все гадал, обсуждают ли по вечерам отец и мать эту тяжелую проблему или по молчаливому согласию махнули на парня рукой.

В конце концов дети все же покинули родительский кров. По крайней мере дочки.

Ладно, расскажу все по порядку.

Как-то раз поздней осенью я отправился за покупками в портовый городишко, милях в трех отсюда, и там неожиданно увидел все семейство — отца, мать, трех дочек и сына. Они держали путь в Понт, к верховьям реки, к востоку. Понт — поселок маленький, всего несколько жилых домов, а за ними ферма и церковь. У детей был опрятный, праздничный вид, у родителей тоже, и я подумал: уж не в гости ли они собрались? Если так, то это событие из ряда вон выходящее. Впрочем, не исключено, что в Понте у них друзья или знакомые. Так или иначе, в тот погожий субботний день я видел их всех вместе в последний раз.

В воскресенье с востока задул шквальный ветер, разыгрался настоящий шторм. Двое суток я просидел дома. Я представлял, что творится на море, как грохочут и беснуются волны, и беспокоился, удалось ли семейству в целости и сохранности вернуться восвояси. Разумнее всего было бы остаться в Понте, если у них и правда там есть кто-то свой.

Ветер стих только во вторник, и я наконец выбрался на берег. Куда ни глянь, сплошные водоросли, плавник, смола, мазутные пятна. Обычная картина после шторма. Я поглядел в сторону озера, где стоял знакомый шалаш, и у самого края воды увидал отца с матерью. Молодежи, однако, нигде заметно не было.

Меня это немного удивило, и я какое-то время ждал — вдруг появятся, но ждал напрасно. Я обошел озеро кругом — с берега напротив хорошо было видно их жилище — и даже достал свой карманный бинокль, чтобы разглядеть все получше. Детей как смыло. Отец чем-то занимался у дома — как всегда, если он в этот день не рыбачил, — а хозяйка преспокойно грелась на солнышке. Объяснение могло быть только одно: они поручили детей кому-то в Понте. Решили устроить им каникулы.