Птицы Марса

— Оставьте меня в покое, — ныла та. — Мне сейчас не до этого. У меня брат воюет в Пешаваре.

— Ха-ха! Да разве такая планета бывает?!

Пятнадцатилетний Сквиррел лишь недавно перестал участвовать в этих забавах. Нынче он слонялся по коридорам, изнывая от последствий половой зрелости и тестостерона.

Забредя в коммунальную столовую, которая попутно служила банком, он сидел теперь, нахохлившись над кружкой кофе, не отпив ни глотка, с ничего не выражающим лицом. В дверь мельком заглянула его сестренка Дэйзи, состроила брату смешную рожицу и убежала.

— Что с тобой? — спросила Йерата, буфетчица.

— А что со мной? — буркнул Сквиррел.

В ответ она показала ему рожицу под стать Дэйзи.

— Да уж найдется причина, я думаю, — насмешливо сказала она, отходя к другому столику.

За содержательным обменом информацией наблюдала управляющая банкостоловой по имени Строй — сердечная, отзывчивая женщина, пухленькая и приятная глазу, с вечной улыбкой на устах.

В свою очередь, она приблизилась к Сквиррелу.

— Тебе скучно, паренек? Скука невозможна, в нашей библиотеке есть все книги мира, начиная от Платона!

— Платон! — презрительным эхом отозвался подросток.

— Это я ради примера. Но даже у него можно найти сногсшибательные вещи.

Сквиррел отмолчался. Строй удалилась, выбросив его из головы. Ей вот-вот предстояло совершить свой собственный маневр. Для астрослужбы уже подготовили поднос с едой. Обычно его забирала официантка. Строй давно хотела полюбопытствовать на тамошнюю обстановку и поэтому решила лично отнести туда обед.

На верхний ярус ее доставил безостановочный лифт. Из-за опущенных жалюзи зал был полон глубокой тени. В углу на койках-этажерках покоились три спящие фигуры. Строй и забыла, что астрономы ведут активный образ жизни по ночам.

Когда она заглянула в обсерваторию, к ней приблизился гомо сапиенс мужского пола — годами долог, власьями тож, — забрал поднос и, улыбаясь, мягко промолвил:

— А ведь мы раньше не встречались.

Пока он источал приветливость, Строй подметила в его ярко-голубых глазах бледную и нездоровую отрешенность. Ей показалось, что на нее смотрит крайне необычная личность.

— А я здесь раньше и не была. Не осмеливалась вам мешать. Меня зовут Строй.

— Понимаю-понимаю. Елена Строянская.

— Извините, что порции такие маленькие. Знаете, почти все подъели… Придется, видно, переходить на ужатый рацион, пока не прибудет очередной беспилотник.

— Не суть важно. — Он кашлянул и потряс длинными седыми локонами — слегка, чисто для эффекта. — Философия гласит, что плоть менее существенна, нежели нам мнится. Ваш покорный слуга, безусловно, нуждается в переходе к сей перцепционной парадигме… пусть и не вполне убежден в ее валидности.

— Гм… А можно спросить, над чем вы тут работаете? Изучаете Немезиду, сестринскую звезду нашего Солнца?

— Это уже не в моде.

— А как насчет поиска новых объектов вроде Немезиды?

Хмыкнув, ученый ответил:

— Новых… Да у них возраст — будь здоров. В Коране, правда, не упоминаются. Или в Библии. Вот уж действительно, «…да будут светила на тверди небесной…». — Он неодобрительно покачал головой. — Что поделаешь, всем нужно во что-то верить. Так что чем древнее, тем лучше.

— В старину об этом и понятия не имели, — заметила Строй тоном, который намекал на полнейшее совпадение их взглядов.

Прищурившись, ученый внимательно взглянул ей в лицо.

— Даже не могу сказать, кого я больше презираю: тех, кто понятия не имеет, или тех, кто отказывается такое понятие приобрести.

Она спохватилась:

— Да-да, я про этих, про последних.

— В таком случае благодарю за помощь в решении сей дилеммы, — ответил он с легкой иронией. — Ну а что до Немезиды, то у нас здесь просто нет достаточно мощного телескопа.

— Жаль, что в совете директоров на Земле маловато астрономов.

— Есть вероятность, что они могли бы оказаться нашими конкурентами, — возразил ученый, косясь на поднос с обедом. — Наверное, всему виной боги… или зарплаты. Пусть наш главный телескоп и достался в подарок от НАСА, его разрешения не хватает, чтобы разглядеть Немезиду с Фарсиды. Так что я по необходимости увлечен Эридой… Этот поднос — одно из моих утешений. — Он наставительно покачал пальцем. — Но мы отнюдь не погрязли в праздности. Соединенные Университеты погоняют нас железной рукой… Однако я совсем забыл правила хорошего тона. Итак, сударыня, моя фамилия Фихт. Здравствуйте. Wie geht? [12]На родине, в Германии, я был профессором; на Фарсиде мы отказались от титулов — и правильно сделали. Я родился в герцогстве Вюрцбургском, младшим из двух сыновей. Отношения с братом всегда оставляли желать лучшего. Отец был очень состоятельным адвокатом и нами не занимался. Мама скончалась от венерического заболевания, когда я был совсем крохой, и это сформировало мой характер. Или, вернее, деформировало… — Он вновь откашлялся, прочищая глотку. — А как у вас прошло детство? Была ли эта пора забавной или в чем-то трагической?

Голубые глаза так и впились в нее. «Съест, чего доброго», — подумала Строй. Испытывая изрядную неловкость, она ответила: