Птицы на проводе

Я росла и не понимала, почему дети сторонятся меня. Лишь став подростком, поняла, что я… просто другая.

Окружающих пугала моя чувствительность, а я пугалась сама себя. Мои руки, словно проводники, передавали мне информацию об окружающем мире. Мои глаза видели прошлое людей, их боль, счастье, ошибки, страхи, все, что когда-то видели они за свою жизнь… Позже я научилась защищать себя от чужой информации, используя очки или линзы. С руками было сложнее. Перчатки лишь на время блокировали контакт.

С Артёмом мы познакомились на море. Мне было восемнадцать лет, я отдыхала от городской суеты, кормила чаек хлебными крошками, и не заметила, как оступилась на камнях, кубарем слетела с небольшого утёса. Артём прогуливался неподалёку с приятелями. Бросился мне на помощь, поднял, словно ракушку с песка. Осматривал мою порезанную камнем ногу и приговаривал:

– Летела как птичка, чем ты только думала?

А я и не знала расплакаться мне от боли или от счастья. Такой заботы я не ощущала давно, наверное, с тех самых пор как не стало моих родителей. От его рук исходило столько тепла и доброты, что мне не хотелось их отпускать никогда.

Дальше события развивались стремительно. Тем же летом я переехала к Артему в Подмосковье, осенью сыграли свадьбу. Его родители не могли нарадоваться, глядя на нашу молодую семью. Друзья называли нас «неразлучники», мы всегда и везде были вместе. К тому же, фамилия Артема, ставшая нашей общей, на удивление, тоже была птичьей – Скворцовы. Счастье поселилось в нашем доме и озаряло светом всех, кто в него заходил. Мы любили принимать гостей, с удовольствием сами приезжали к друзьям по праздникам и в выходные. Калейдоскоп событий был ярок, впечатления и чувства переполняли нас каждый день.

Именно Артём подарил мне радость жизни, научил принимать себя такой, какая я есть. Не бояться быть сканером, учиться общению с людьми будто я такая же, как они. И я поверила в это. Поверила, что могу быть счастлива, как обычный человек.

Таких как он, сканеры называют «батарейками». Если нет возможности восстановить баланс энергии у природы, сканеры берут ее у батареек. Не всегда это происходит осознанно, зачастую интуитивно. Я не стала исключением. Энергия Артёма нужна была мне как воздух. И он делился ей, не жалея. Потому что любил.

Но два года назад все изменилось. После той самой встречи сканеров в Москве, когда узнала о последствиях нашего с мужем «общения»: я узнала, что не смогу родить ему ребенка… Счастье покинуло наш дом и больше не заглядывало в гости. Артем так мечтал о малыше, что мысль о невозможности родить ему ребенка приводила меня в отчаянье и глубокую депрессию.

Сейчас, глядя, как Артем уходил в комнату, я никак не могла подняться с пола. Я больше не имела никакого права останавливать его и просить о помощи. Я должна была отпустить его. Навсегда.

8

Март сменил февраль столь же стремительно, как Мила вошла в мою жизнь. Ежедневно мы пересекались в электричках, на улице, созванивались по телефону. Я не мог представить и дня без её мелодичного и обворожительного смеха.

Оказалось, она работает рядом с моим офисом. В перерывах мы встречались и обедали в уютном кафе «Апрель» недалеко от метро. Она рассказывала какие-то забавные истории из путешествий, сопровождая их шутками и своим звонким смехом, а я слушал и привязывался к ней как мальчишка. Мила оказалась заядлой путешественницей, побывала практически во всех странах мира, свободно говорила на английском, французском и итальянском языках. Сейчас изучала испанский.

Она сразу предупредила, что мы можем быть только друзьями. Семья стоит у нее на первом месте и отношения с мужем – самое дорогое, что есть в жизни. Я согласен был стать ей другом, лишь бы и дальше слушать её голосок и смотреть в эти бездонные глаза. С ней я не чувствовал себя обычным человеком, наоборот, я воодушевлялся и был готов свернуть ради нее горы. Она заряжала меня своей энергией и наполняла жизнь смыслом. В конце концов, уже только за это я был ей благодарен.

С Олей же отношения заходили в тупик. Она замыкалась с каждым днём все больше: уклонялась от разговоров, совместных ужинов, походов к друзьям. Вечерами мы здоровались в коридоре и расходились: она тенью ускользала в комнату, а я ночевал на кухне, на стареньком диване. Оля решила в апреле подать на развод и съехать из нашей общей квартиры. Мила помогала мне пережить эти сложные дни, скрашивала мои печальные мысли, зачитывала статьи из журналов и книг по психологии, старалась поддержать советом. И ей это легко удавалось. Благодаря Миле я ожил и наконец-то увидел просвет в своей дальнейшей судьбе. Я понял, что еще могу быть полноценным человеком, а не жить под микроскопом сканера жены.

Ещё два года назад я и представить не мог свою жизнь без Оли.

Тогда, после ежегодной встречи со сканерами, она вернулась домой другим человеком. Казалось, наш мир рухнул. Оля сообщила, что моя энергия убивает в ней женскую сущность, блокирует способность к рождению детей. Запретила касаться её рук, при любых обстоятельствах, как бы она не умоляла меня об этом.