Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 2

Попрощавшись со старцем, я шел по омытой ливнем дороге среди сосен, отрясающих капли дождя. Солнце зажгло в мокрых ветвях мириады звезд. Впереди над лесом еще трепетала яркая семицветная радуга. На каждый мой шаг в сердце возникали строки, ставшие впоследствии книгой «Дорога, освещенная солнцем»:

♦ Какая беда самая большая? Нечистое сердце, полное дурных мыслей.

♦ Какое счастье самое большое? Чистое сердце, избавившееся от дурных мыслей.

♦ Какое самое большое чудо? Когда грешник становится святым.

♦ Какая самая лучшая находка? Когда человек найдет путь спасения в евангельских заповедях.

* * *

Мир содрогается и лопаются швы

Материков земных – от жажды разрушенья,

Но вечным остается ток любви –

Всего лишь одного стихотворенья.

И бьется ненависть, круша людские лбы,

Чтоб расползалась по планете злоба,

Но не дано ей силу сокрушить любви –

Всего лишь одного простого слова…

Святая и неугасимая любовь Твоя, Христе, гонит прочь все помышления, как коварных соглядатаев, ибо встречается с душой в совершенном безмолвии и неприступности для помыслов – в неизреченной благодати Духа Святого. Любовь изгоняет ложное и безполезное и объединяет в себе все истинное и значимое – сердце, ум и душу, преображая их дыханием уст своих – Небесной благодатью. Тогда сердце всецело сливается с Божественной любовью и становится с ней едино, ум изумленно умолкает и прекращает свои безсмысленные движения, восприемля несказанную красоту Бога и мудрость слов Его, а душа преображается в благодати и, слившись всецело с Духом Святым, зрит все Его откровения. Позволь и мне, Боже, соединив в любви сердце, ум и душу, стать Божественным огнем священного Богосозерцания и Богопознания, ибо для Тебя все возможно: слепые прозревают, хромые исцеляются и немые пророчествуют, исполняясь Духа Твоего Святого, а наипаче – святейшей Твоей любви!

К ПОЛНОТЕ БЛАГОДАТИ

Отсекая ад, превзойдя рай, ища лишь одного Тебя, Иисусе, дух мой в свете благодати Твоей весь становится светом. И то, что видит он при этом, невозможно назвать иначе, чем Свет, хотя этот Свет по природе своей совсем иной, чем свет видимого солнца. Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше (Мф. 6: 2). Истинно так, Боже, Сокровище сердца моего! Сокровище это – неописуемое Твое блаженство и даже больше блаженства. В этом блаженстве сокрыто непреходящее бытие Твое, ибо в Тебе, Боже, «быть» – значит стать единым с Тобой. А «иметь» – не слово, сошедшее с Небес, оно слово сынов земных, страстно желающих праха и имеющих его в избытке, почитающих его за нечто, но этот прах – ничто, и владеющий им сам становится ничем. Избави меня, Господи, от глупости земной, ибо Небеса Твои – простор души моей, созерцающей Тебя в вечности блаженства Твоего.

На Фиваиде тем временем происходили изменения: приехал и поселился с нами, став хорошим послушником, Геннадий из Петербурга, бывший моряк. Посетил наше братство иеромонах Игнатий из Троице-Сергиевой Лавры, мой давний знакомый по диаконскому служению и по нелегким походам на Псху. Ознакомившись с жизнью Афона и обойдя Святогорские монастыри, он остался на Новой Фиваиде. Русский монастырь, узнав о пополнении в братстве, строго запретил нам увеличиваться. Приехавший к нам послушник Исакий из монастыря игумена Пимена вынужден был поселиться в заброшенной келье в соседнем ущелье.

Мое здоровье продолжало ухудшаться, несмотря на сосны и красивый вид, окружавший Фиваиду. Я начал задыхаться в скиту, как это уже происходило на Каруле. Долгое пребывание в горах Таджикистана и Абхазии не давало возможности легким приспособиться к климату Афона. Легкие все больше отказывались дышать в Новой Фиваиде. Я не мог ни двигаться, ни трудиться, ни совершать даже легких прогулок – не хватало дыхания. Подниматься в пещеру по сухим безводным скалам тоже стало невмоготу. Нужно было что-то предпринимать.

В один из приступов одышки я инстинктивно попросил отца Агафодора отвезти меня на Пелопоннес. На западном берегу полуострова мне сразу стало легче – воздух Адриатики без всяких лекарств очистил мои легкие и я перестал задыхаться. В этой поездке запомнилось посещение монастыря святителя Нектария Эгинского с невероятно благодатным храмом, в котором находились мощи святого.

Наш друг Даниил, часто приезжавший на Фиваиду из Питера, предложил купить участок земли на западном побережье Греции, заметив, что для моих легких там более подходящий климат.

– Надобно спросить благословение у батюшки! – отвечал я, подумав. – А за дружескую помощь – спасибо! Хорошо бы присмотреться к тем местам…

В одной из таких поездок мы посетили зеленый гористый остров Корфу, где легкие мои начали дышать свободно. Проезжая мимо оливкового холма с остроконечными стрелами кипарисов, я заметил Даниилу:

– Смотри, Даниил, какая чудесная горка! Тот, кто посадил там оливы, счастливый человек!

Мой друг с любопытством осматривал красивую местность, расположенную высоко над морем. Оливковый холм остался в памяти прекрасным видением.