Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 2

– Простите, месяц уже прошел… Отец без пенсии и без денег сидит.

Мои возражения не были услышаны.

– А мне какое дело? Значит, Таджикистан тянет! Освободите кабинет и не мешайте работать.

Пришлось собрать все телесные и душевные силы и собираться в Краснодар.

– Батюшка, не переживайте, я тоже с вами поеду!

Самоотверженность послушника немного утешила мою душу.

– Спасибо, Саша! Без твоей помощи мне давно уже пришел бы конец.

* * *

Что синь, от края и до края,

До дна от солнца светится,

Что где-то жизнь течет иная,

С трудом каким-то верится!

А за окном – зима сырая

С вороньей стаей по ветвям,

Так убедительно плохая,

Что и без слов понятно нам!

И в той знакомости тревожной

Мне тоже что-то вручено –

И море с синью невозможной,

И то, что светится оно.

Рабы суеты не поднимают взора от земли сей, ибо говорят друг другу: «Разве возможно воскресение наше в Боге?» И им отвечают другие рабы: «Не нуждается человек в Боге!» Потому изливается гнев Божий на рабов нерадивых. Но чада Божии смотрят прямо в лицо Отца Небесного, ибо сказал Он Сам через пророка Своего: Будьте святы, потому что Я свят (1 Пет. 1:16), а через Сына Своего прорек: Видевший Меня видел Отца (Ин. 14: 9). Рабы земли сей всегда пребывают во мгле греха, а сыны Божии неотлучно – в укрепляющей их благодати, сияющей в сердцах детей Отца Небесного, подобно огню в купине неопалимой. Сыны живут в истинном смирении пред Отцом светов, а рабов точит горькая зависть и сжигает гнев. Дух Божий касается душ сынов Божиих и раскрывает им безпредельность Царства Небесного, а плотские души живут и мыслят по-плотски, не проникая в глубины Божественной жизни Твоей, Христе, которую во всей полноте даруешь Ты созерцающему уму.

МЕЖДУ ДВУХ ОГНЕЙ

Обманываю я сам себя, Боже, и не нужно даже хитростей лукавого, когда верю я, что тело мое – это я сам, и жизнь моя, и упование мое. Тело всегда немо и безжизненно, ибо лишь благодать Твоя, Христе, движет его и говорит через уста его. Плоть обманывает плоть своей привлекательностью, пустая плоть, ничего не значащая без жизни вечной Твоей, Боже. Познавший Тебя преобразил и смертную плоть свою, наделив ее благодатью и животворящей силой, избавив от греха и смерти. Тогда преображенное тело становится помощником и другом в подлинном благоговейном единении с Тобой, Господи, когда истины Евангелия созерцаются боговидно богами по благодати Божией.

По зеленеющим первыми всходами безкрайним кубанским полям мы катили на стареньком междугородном автобусе. В окно сильно дуло через неплотно прикрытую щель. Солнечные лучи щедро разбрызгали пятна света по весенней просыпающейся земле, ощутившей первое настоящее мартовское тепло. От этого в душе лучилось солнечное настроение и жило ожидание самых удивительных свершений. В Краснодар приехали поздно, в одиннадцать вечера. Отыскали горисполком, а ночевать оказалось негде – в гостиницах, как всегда, не было мест. В вестибюле учреждения горел свет. На наш стук вышел старенький вахтер.

– Ладно, ночуйте здесь, в креслах! Только утром раненько я вас на улицу выпущу, чтобы вас здесь сотрудники не увидели. Зайдете потом в общей очереди.

Такое предложение показалось нам верхом удачи. Наутро, заспанный и плохо соображающий, я стоял перед каким-то чиновником, который долго что-то писал, а потом подал мне бумаги.

– Разрешаем вашему отцу и вам прописку в виде исключения. Для нас монахи – дело новое, поэтому потребовалась серьезная проверка. Можете ехать в Адлер, оформлять документы.

Сотрудники паспортного стола, уже привыкшие к нашему хождению по кабинетам, обратились ко мне и Александру с просьбой:

– Батюшки, вы можете освятить наше учреждение? А то у нас тут работа нервная.

Запах ладана и звон кадила наполнили помещение милиции. Майор молча наблюдала за нашими действиями, затем сказала:

– Вы так мне всех сотрудников в свою веру обратите!

– А у нас не своя вера, у нас вера православная, от наших предков перешедшая! – ответил послушник.

– Ладно, ладно, только меня не уговаривайте, – усмехнулась начальница. – Бумаги ваши готовы, забирайте!

В городе меня ожидал архимандрит, который приехал осмотреть скит и проверить, как идет оборудование дома под кельи и строительство домовой церкви. Ему я высказал свои соображения, когда мы все, с послушниками Александром и Ильей, собрались в квартире.

– Отче, мне с отцом в Ермоловский скит далеко ездить, да и не на чем. Можно на лоджии устроить маленький храм?

Настоятель задумался.

– Это я не могу взять на свою ответственность. Лучше давай батюшке позвоним! Его уже выписали из больницы, он теперь в Лавре…

Мы долго дозванивались, пока трубку не поднял келейник. Услышав голос отца Пимена, он соединил нас с духовником.

– Батюшка, благословите нам на квартире у Федора Алексеевича маленькую церковь оборудовать? Мы здесь живем с двумя послушниками. Если всей компанией начнем в местный храм ходить, то вопросов не оберешься… – Мое сердце трепетало от волнения, пока я говорил нашу общую просьбу.