Птицы поют на рассвете

Так и есть. Показался взгорок, тот самый, до которого отряд добрался, когда сбросился с парашютами на Кабаньем острове, Кирилл узнал этот взгорок. А за взгорком смутно виднелись Теплые Криницы. И представилась Кириллу та дождливая ночь, припомнилось, как с Левенцовым и Михасем спускались со взгорка и по памяти искали хату Петра. «Она там, за дубняком».

Станция Буды уже недалеко.

Мост весь виден отсюда, из ложбины, — метров сто пятьдесят, не больше, прикинул Кирилл расстояние. Сложенные из камня устои и тяжелый бык посередине прикрыты тенью, и оттого кажется, что вода по эту сторону моста, затянутая косой громадой его отражения, остановилась, и там, где остановилась, тоже темна.

Турчина балка, вдосталь покрутившаяся по лесам, выбралась наконец на свободу и в этом месте раздалась, разметала воду, поднявшуюся почти до бровки, и затем послушно вошла под мост. Сквозь металлические ребра пролета продеты белесые лучи пристывшего к небу бледного солнца, и рельсы под ними казались слепящим продолжением этих лучей. Рельсы спускались в выемку и за медленным поворотом угасали. А за поворотом, вдали, виднелась железнодорожная будка.

— Не шевелитесь, — шепнул Кирилл. — Не шевелитесь и наблюдайте.

Левенцов и Толя Дуник прижались к земле. Ложбина, в которой они лежали, покрыта кустарником, кусты, как заслон, вылезли на края.

Вдалеке, справа, виднелась станция — обыкновенный деревянный желтый домик, выглядывавший из-за сосен, они положили на крышу свои длинные ветви. На запасном пути спрятался состав, засыпанный сверху еловым лапником. В бинокль Кирилл видел, как к вагонам задним бортом подваливали грузовики, на них скатывали бочки. «Пленные работают. Не иначе. Алесь говорил». Потом машины отделялись от вагонов и двигались по проселочной дороге вдоль железнодорожной насыпи. Проселок поворачивал на переезд и, не достигая моста, уходил в луг, на смолокурню. «Не один такой состав разгружен тут, — понял Кирилл. — Понаблюдаем обстановку. А потом что-нибудь придумаем».

— Толя, ты за мостом приглядывай. Хорошо приглядывай. Мост и часовой тебе скоро понадобятся, — сказал Кирилл. — Рассмотри подходы к мосту.

Толя Дуник не мог сообразить, зачем ему понадобится мост и часовой. Наверное, командиру сейчас что-то на ум пришло.

Часовой вяло ходил по мосту, поправлял автомат, сползавший с плеча, перегибался через перила и равнодушно глядел на воду.

«Ленивая, видать, тут работа. Все заклепки на мосту пересчитал, — подумал Толя Дуник, — теперь считает гребешки на воде».

— А, что делают! — Левенцов и Толя Дуник услышали, как скрипнул Кирилл зубами. — Прикладами пленных молотят. Свалился один, а немец молотит… Молотит… прикладом… Глядите.

Он дал бинокль Левенцову. Тот посмотрел, сунул Толе Дунику.

— И правда, самые большие сволочи на свете!.. — не мог успокоиться Кирилл.

Он потрогал карманы. Гранаты были на месте.

Толя Дуник вернул Кириллу бинокль.

День заметно убывал. Еще немного, и тень придорожного кустарника переползет через ложбину и, как одеялом, накроет ее.

Кирилл продолжал смотреть туда, где разгружали состав.

— Выстраивают пленных, — сказал он. — Ведут. Два охранника. Нет, вон третий. Перерыв, значит. Сделаем и мы перерыв. Потихоньку, хлопцы, отваливаем…

Кириллу вспомнилось, что за станцией Буды была когда-то школа. От станции вел к ней невидный проселок, заслоненный с одной стороны лесом. Здание, возможно, сохранилось, должно быть, там и находятся пленные.

Так и есть, колонна тронулась проселком.

Пожалуй, не стоит нападать, раздумывал Кирилл. Он опять потрогал гранаты в кармане. Напасть вблизи смолокурни, значит, сообщить немцам, что бензохранилище обнаружено. Ну и что? Усилят охрану. И пусть! Пусть усилят. Пусть караулят. Пока бензин только возят, а не берут, и громить смолокурню незачем. А убедятся, что ее никто не трогает, и убавят часовых. Не густо сейчас у Гитлера солдат, чтобы рота охраняла бензосклад в тылу, — вспомнился ему разговор с Лещевым. И все равно, нападать, пожалуй, не стоит. Экспромты — вещь рискованная, склонялся Кирилл к мысли ничего сейчас не предпринимать. Но что-то мешало окончательно утвердиться в ней. «А на войне сплошь экспромты…» Ему показалось, что перед ним пленный на земле, и немец прикладом колотит свалившегося пленного, и видел это еще отчетливей, чем тогда, когда смотрел в бинокль.

— Братцы. Думаю освободить колонну. Три гитлеровца, три автомата. И нас столько же… Три на три. Но у нас преимущество: они ничего не подозревают.

Кирилл, Левенцов и Толя Дуник крались вслед за колонной заросшим оврагом вдоль проселка. Через полкилометра колонна должна повернуть. Значит, осталось минут пятнадцать.

«Может быть, и лучше, что первое столкновение хлопцев с противником произойдет таким образом, — подумал Кирилл. — Первые выстрелы, первое дело. Малое, но дело. Начнем!..»